В исследовании национального коммуникативного поведения ставятся следующие основные задачи:

Сформировать научное представление о коммуникативном поведении как компоненте национального поведения лингвокультурной общности.

Определить в первом приближении терминологический аппарат описания коммуникативного поведения.

Описать основные методы и приемы исследования и описания коммуникативного поведения народа.

Разработать модель описания коммуникативного поведения лингвокультурной общности.

Показать применимость разработанной модели к описанию основных черт коммуникативного поведения определенной лингвокультурной общности.

Определить дидактическую ценность описания коммуникативного поведения для обучения языку как иностранному, сформулировать основные задачи, методы и формы использования описания коммуникативного поведения народа при обучении языку данного народа как иностранному.

Мы рассматриваем коммуникативное поведение как один из аспектов владения и овладения иностранным языком, наряду с такими аспектами как говорение, чтение, письмо, аудирование и перевод.

Коммуникативное поведение в самом общем виде определяется нами как совокупность норм и традиций общения народа.

Описание коммуникативного поведения народа сейчас, в конце ХХ- начале ХХI века, стало весьма стало актуальным в силу ряда объективных причин:

Расширились межнациональные контакты, поэтому сейчас накоплено много фактов, требующих обобщения;

Активно развивается коммуникативная и антропоцентрическая лингвистика, поставившая в центр внимания проблему “Язык и человек”;

Активизировались контрастивные, сопоставительные и межкультурные исследования;

Активизировался интерес к межкультурной коммуникации и межкультурному пониманию, национальной самобытности разных народов;

Увеличивается число межэтнических конфликтов, требующих урегулирования, что повышает важность исследований в сфере межкультурной коммуникации;

Психолингвистика предлагает новые экспериментальные методы исследования, эффективные при изучении, в частности, коммуникативного поведения.

Все сказанное свидетельствует о том, что н азрела научная систематизация фактов в области национальной специфики общения.

Систематизация фактов, касающихся национальной специфики общения того или иного народа, оказывается <…> весьма нелегким делом, поскольку еще нет научных традиций подобных описаний:

нет достаточно четкого определения самого явления – коммуникативное поведение , не описана его структура;

отсутствует разработанный терминологический аппарат системного описания;

нет модели системного описания коммуникативного поведения – неясно, что и в какой последовательности, в какой форме надо описывать, чтобы получить комплексное, системное описание коммуникативного поведения народа;

не разработаны методы и приемы изучения коммуникативного поведения.

Коммуникативное поведение характеризуется определенными нормами, которые позволяют охарактеризовать конкретное коммуникативное поведение как нормативное или ненормативное.

О нормах коммуникативного поведения можно говорить в четырех аспектах: общекультурные нормы, групповые нормы, ситуативные нормы и индивидуальные нормы.

Общекультурные нормы коммуникативного поведения характерны для всей лингвокультурной общности и в значительной степени отражают принятые правила этикета, вежливого общения. Они связаны с ситуациями самого общего плана, возникающими между людьми вне зависимости от сферы общения, возраста, статуса, сферы деятельности и т.д. Это такие ситуации, как привлечение внимания, обращение, знакомство, приветствие, прощание, извинение, комплимент, разговор по телефону, письменное сообщение, поздравление, благодарность, пожелание, утешение, сочувствие, соболезнование. Это – стандартные ситуации. Общекультурные нормы общения национально специфичны. Так, у немцев и американцев при приветствии обязательна улыбка, а у русских – нет. Благодарность за услугу обязательна у русских, но не нужна в китайском общении, если собеседник – ваш друг или родственник. При приветствии коллег у немцев принято рукопожатие, а у русских оно не обязательно и т.д.

Ситуативные нормы обнаруживаются в случаях, когда общение определяется конкретной экстралингвистической ситуацией. Такие ограничения могут быть различны по характеру. Так, ограничения по статусу общающихся позволяют говорить о двух разновидностях коммуникативного поведения – вертикальном (вышестоящий – нижестоящий) и горизонтальном (равный – равный). Граница между различными типами подвижна, она может нарушаться. Кроме того, здесь также наблюдается национальная специфика: так, общение мужчины и женщины в русской культурной традиции выступает как горизонтальное, а в мусульманской – как вертикальное; общение старшего с младшим у мусульман гораздо более вертикально, чем у русских и т.д.

Групповые нормы отражают особенности общения, закрепленные культурой для определенных профессиональных, гендерных, социальных и возрастных групп. Есть особенности коммуникативного поведения мужчин, женщин, юристов, врачей, детей, родителей, ‘гуманитариев’, ‘технарей’ и т.д.

Индивидуальные нормы коммуникативного поведения отражают индивидуальную культуру и коммуникативный опыт индивида и представляют собой личностное преломление общекультурных и ситуативных коммуникативных норм в языковой личности. Подлежат описанию также нарушения общих и групповых норм, характерные для данного индивида.

Наука о коммуникативном поведении, как представляется, имеет в своей структуре три основных аспекта: теоретический (теория науки, терминологический аппарат), описательный (конкретное описание коммуникативного поведения того или иного народа) и объяснительный (объяснение выявленных закономерностей и особенностей национального коммуникативного поведения).

К коммуникативному поведению примыкает социально и коммуникативно значимое бытовое поведение – совокупность предметно-бытовых действий людей, получающих в данном обществе, в данной лингвокультурной общности смысловую интерпретацию и тем самым включающихся в общий коммуникативный процесс и влияющих на поведение и общение людей. Это своеобразный ‘язык повседневного поведения’ [Формановская Н.И. Речевой этикет и культура речи, М., 1989, с. 123] или социальный символизм.

Социальный символизм – это отражение в сознании людей семиотической функции, которую приобретает в той или иной культуре определенное действие, факт, событие, поступок, тот или иной элемент предметного мира. Все эти явления приобретают в сознании народа и определенный символический смысл, характерный и единый для всего данного социума или для какой-то определенной социальной группы. Социальный символизм является компонентом национальной культуры.

Социальный символизм зачастую не замечается членами социума, хотя довольно строго ‘соблюдается’ – то есть используется, интерпретируется в межличностных отношениях. Символический смысл того или иного явления может быть совершенно не воспринят в другой культуре, не понят, а может и получить там самую неожиданную интерпретацию, что может привести инокультурного человека к прямому конфликту с представителями ‘домашней’ культуры.

Так, убирание немецкой хозяйкой вина, принесенного гостями в качестве подарка, рассматривается русскими как проявление жадности, скупости; в немецкой же культуре вино в таком случае рассматривается как сувенир. Таким образом, один и тот же факт ‘значащего’ бытового поведения получает разную коммуникативную интерпретацию в разных культурах.

Русская студентка в Париже принесла на свадьбу своей французской подруги белые хризантемы, которые приносят во Франции на похороны.

Цветы считаются вежливым, интеллигентным и этикетным подарком у русских, а у китайцев они не имеют такого значения.

Прием гостя на кухне – символ дружеских доверительных отношений в России, приглашение к доверительному общению; в других культурах прием на кухне такого смысла не несет.

Четное число цветов в букете символизирует у русских траурное назначение букета, а у многих других народов – нет.

По американским представлениям, сильно накрашенная женщина может быть только проституткой. Если от женщины ощутимый запах духов, то, по мнению немцев, она вульгарна, не умеет себя вести.

Вытряхивание скатертей, ковриков из окна на улицу – проявление крайнего бескультурья у русских и совсем не является таковым у немцев.

Подача холодного ужина немцами рассматривается русскими как проявление лени немецких хозяек и неуважение к гостям, в то время как у немцев это просто национальная традиция.

Подобные примеры могут быть приведены во множестве.

Символические смыслы могут участвовать в коммуникативном акте как непосредственно – провоцировать речевую реакцию, вопрос, эмоциональную реплику, коллективное обсуждение и т.д., так и опосредованно, косвенно: участники общения в процессе коммуникации имплицитно интерпретируют, учитывают те или иные действия, поступки собеседника, предметную деятельность друг друга, ‘язык’ социальных символов собеседника и принимают эту информацию к сведению, интерпретируют эти символы как информационный компонент ситуации. Информация социальных символов включается в невербальную информацию, получаемую и используемую коммуникантами в процессе общения.

Социальный символизм подлежит описанию в рамках невербального коммуникативного поведения народа.

Необходимо также иметь в виду, что социальный символизм многих явлений и предметов быстро меняется – например, символы моды, социальной принадлежности, зажиточности и др. Не так давно символом зажиточности в России был автомобиль и дача, в настоящее время – иномарка и коттедж, каракулевая шапка и кожаное пальто перестали быть символами зажиточности, а сотовый телефон стал и т.д.

Необходимо также остановиться на соотношении понятий коммуникативное поведение и речевой этикет . Коммуникативное поведение – более широкое понятие, чем речевой этикет. Последний связан, в основном, со стандартными речевыми формулами в стандартных коммуникативных ситуациях, отражающими категорию вежливости, а коммуникативное поведение описывает тематику общения, восприятие тех или иных коммуникативных действий носителями языка, особенности общения в больших коммуникативных сферах типа семья, коллектив, иностранцы, знакомые, незнакомые и многих других. Коммуникативное поведение описывает не только вежливое, эталонное общение, но и реальную коммуникативную практику. Коммуникативное поведение включает речевой этикет как составную часть.

Теоретический аппарат описания коммуникативного поведения может быть представлен следующим образом.

Коммуникативное поведение – совокупность норм и традиций общения определенной группы людей.

Национальное коммуникативное поведение – совокупность норм и традиций общения определенной лингвокультурной общности.

Лингвокультурная общность – народ, объединенный языком и культурой; единство народа, его языка и культуры.

Коммуникативная культура – коммуникативное поведение народа как компонент его национальной культуры; фрагмент национальной культуры, отвечающий за коммуникативное поведение нации.

– устойчивая совокупность мыслительных процессов, обеспечивающих национальное коммуникативное поведение.

Коммуникативные нормы – коммуникативные правила, обязательные для выполнения в данной лингвокультурной общности (знакомого надо приветствовать, за услугу благодарить и т.д.).

Коммуникативные традиции – правила, не обязательные для выполнения, но соблюдаемые большинством народа и рассматриваемые в обществе как желательные для выполнения (спросить старика о здоровье, поинтересоваться успеваемостью школьника, предложить помощь женщине и др.).

Коммуникативный шок – осознание резкого расхождения в нормах и традициях общения народов, возникающее в условиях непосредственной межкультурной коммуникации, сопровождаемое неадекватной интерпретацией или прямым отторжением коммуникативного явления представителем гостевой лингвокультурной общности с позиций собственной коммуникативной культуры.

Вербальное коммуникативное поведение – совокупность норм и традиций общения, связанных с тематикой и особенностями организации общения в определенных коммуникативных условиях.

Невербальное коммуникативное поведение – совокупность норм и традиций, регламентирующих требования к организации ситуации общения, физическим действиям, контактам и расположению собеседников, невербальным средствам демонстрации отношения к собеседнику, мимике, жестам и позам, сопровождающим общение и необходимым для его осуществления.

Стандартная коммуникативная ситуация – типовая, повторяющаяся коммуникативная ситуация, характеризуемая использованием стандартных речевых средств (знакомство, приветствие, прощание, извинение, соболезнование и др.).

Коммуникативная сфера – область действительности, в которой коммуникативное поведение человека имеет относительно стандартизованные формы (общение с незнакомым, общение с коллегами, общение в школе и вузе, общение в транспорте, поликлинике, ресторане и кафе и т.д.). Это в широком смысле коммуникативная ситуация.

Социальный символизм – совокупность смыслов (символических значений), приписываемых действиям, поступкам, явлениям и предметам окружающей действительности той или иной лингвокультурной общностью.

Инокультурные информанты – принадлежащие к иной коммуникативной культуре, нежели исследуемая, но знакомые с исследуемой культурой в той или иной форме и способные высказать о ней суждение.

Гетерокультурные информанты – принадлежащие к исследуемой коммуникативной культуре.

Коммуникативное действие – единица описания коммуникативного поведения, отдельное типовое высказывание, речевой акт, невербальный сигнал, комбинация вербального и невербального сигналов и т.д. – в рамках того или иного коммуникативного параметра.

Параметр коммуникативного поведения – совокупность однородных, однотипных коммуникативных признаков, характеризующих коммуникативное поведение народа.

Коммуникативный факт – отдельная, конкретная особенность коммуникативного поведения народа, выделяющаяся в рамках определенного коммуникативного параметра, некоторое коммуникативное правило, действующее в коммуникативной культуре (знакомых надо приветствовать, о зарплате можно спросить).

Коммуникативный признак – отдельная черта коммуникативного поведения (коммуникативное действие или коммуникативный факт), выделяющаяся как релевантная для описания в условиях сопоставления коммуникативных культур.

Коммуникативные обстоятельства – совокупность признаков коммуникативной ситуации, влияющих на коммуникативное поведение участников общения (беседа на улице или в помещении, на ходу или сидя, при свидетелях или без и т.д.).

Коммуникативный фактор – совокупность сходных коммуникативных параметров, наиболее обобщенная единица описания коммуникативного поведения.

Активные коммуникативные действия – действия, предпринимаемые по инициативе говорящего.

Реактивные коммуникативные действия – действия, предпринимаемые в качестве ответной реакции на коммуникативные действия собеседника.

Аспект коммуникативного поведения – совокупность однородных коммуникативных параметров (вербальный, невербальный аспекты).

Коммуникативное мышление народа – мыслительные стереотипы, обеспечивающие коммуникативную деятельность народа. Представляет собой вид мышления (в одном ряду с такими видами мышления, как образное, предметное, профессиональное и др.).

Менталитет – совокупность стереотипов восприятия и понимания действительности народом.

Продуктивное коммуникативное поведение – вербальные и невербальные действия коммуникатора в рамках национальных норм и традиций общения.

Рецептивное коммуникативное поведение – понимание и интерпретация вербальных и невербальных действий собеседника, принадлежащего к определенной лингвокультурной общности.

Нормативное коммуникативное поведение – поведение, принятое в данной лингвокультурной общности и соблюдаемое в стандартных коммуникативных ситуациях большей частью языкового коллектива.

Ненормативное коммуникативное поведение – поведение, нарушающее принятые нормы.

Коммуникативные табу (жесткие и мягкие) – коммуникативная традиция избегать определенных языковых выражений или затрагивания определенных тем общения в тех или иных коммуникативных ситуациях; соответственно, табу будут речевыми (при женщинах не использовать нецензурных слов) и тематическими (секс при детях не обсуждать).

Жесткие описываются предикатом нельзя , нежесткие – не принято, не рекомендуется, лучше не надо. Нарушение жесткого императива может потребовать объяснения (почему не поздоровался), может повлечь за собой общественные санкции.

Коммуникативные императивы: жесткие (здороваться со знакомыми) и мягкие (спросить ребенка, как учится; сделать хозяйке комплимент по поводу приготовленных блюд) – коммуникативные действия, необходимые в силу принятых норм и традиций в конкретной ситуации общения.

Жесткие императивы описываются предикатом принято , нежесткие – обычно принято .

Существуют тематические императивы – темы, которые надо затронуть (со стариком о здоровье).

Коммуникативные допущения – коммуникативные факты, признаки или действия, недопустимые в одной коммуникативной культуре, но возможные (хотя и не обязательные) в другой. Допущением русской коммуникативной культуры является, к примеру, возможность вопроса о личных доходах.

Необходимо различать теорию и прикладное описание коммуникативного поведения.

Теория коммуникативного поведения призвана определить само понятие, выявить структуру и основные черты коммуникативного поведения, разработать понятийно-терминологический аппарат и методику описания коммуникативного поведения.

Прикладное описание коммуникативного поведения выполняется прежде всего с культурологическими и лингводидактическими целями и должно дополнить обучение устной иноязычной речи.

Основными принципами описания коммуникативного поведения народа являются следующие.

Принцип системности

Коммуникативное поведение той или иной лингвокультурной общности должно быть описано целостно, комплексно, как система. Для этого должна быть разработана модель описания коммуникативного поведения, включающая совокупность факторов и параметров, отражающих коммуникативное поведение любого народа. Такая модель должна включать вербальное, невербальное коммуникативное поведение и социальный символизм.

Принцип контрастивности

Адекватное описание коммуникативного поведения возможно только на базе некоторого сравнения. Имплицитно любое описание будет контрастивным: большинство характеристик коммуникативного поведения оказывается параметрическими – часто – редко, интенсивно – мало, громко – тихо, быстро – медленно и др. Без сопоставления их описание просто невозможно. Фоном всегда выступает какая-либо конкретная коммуникативная культура, известная описывающему.

Наиболее эффективно бикультурное описание – русское коммуникативное поведение на фоне английского, немецкого, американского, французского, китайского, японского и т.д.

Наилучшие результаты дает не сопоставительный (автономное описание двух коммуникативных культур с последующим сопоставлением), а именно контрастивный подход (систематическое рассмотрение отдельных фактов родного коммуникативного поведения в сопоставлении со всеми возможными способами выражения данного смысла в сопоставляемой культуре). Самые надежные результаты дает сопоставление родной коммуникативной культуры исследователя с изучаемой.

Контрастивный принцип позволяет наиболее надежно выявить и описать как общие, так и несовпадающие признаки коммуникативного поведения народов.

Контрастивное описание коммуникативного поведения того или иного народа позволяет выявить несколько форм проявления национальной специфики коммуникативного поведения той или иной коммуникативной культуры:

Отсутствие национальной специфики:

Те или иные коммуникативные признаки обеих культур совпадают.

Например, во всех европейских культурах знакомого надо приветствовать, уходя прощаются, за причиненное неудобство надо извиниться.

Наличие национальной специфики:

а) несовпадение отдельных характеристик коммуникативных признаков, действий в сопоставляемых культурах.

Например, жест ‘большой палец’ есть в большинстве европейских культур, но в русском общении он выполняется более энергично; поза ‘нога четверкой’ имеет развязный характер в русском коммуникативном поведении и нейтральный – в европейском, вступление в разговор с незнакомым типа ‘У вас плащ запачкался’ рассматривается как благожелательность в русском общении и нарушение дистанции и анонимности на Западе, в русском общении часто заговаривают с незнакомыми, в западном – редко и т.д.

б) эндемичность коммуникативных признаков для одной из сопоставляемых культур (то или иное коммуникативное явление может присутствовать только в одной из сравниваемых коммуникативных культур).

Например, только немцы стучат по столу в знак одобрения лекции, только русские немотивированными аплодисментами ‘захлопывают’ оратора или спрашивают незнакомого собеседника о зарплате.

в) коммуникативная лакунарность – отсутствие того или иного коммуникативного признака или факта в данной культуре при наличии ее в сопоставляемой.

Так, в русском коммуникативном поведении нет такого коммуникативного явления как ‘политическая корректность’, нет гендерной специализации всех языковых форм.

Использование нежесткого (ранжирующего) метаязыка

Описание коммуникативного поведение в жестких терминах, как правило, оказывается невозможным – обычно большинство коммуникативных параметров не поддается жесткому ранжированию. Контрастивный характер описания также побуждает использовать такие единицы метаязыка как больше, чаще, меньше, реже, интенсивней чем…

В связи с этим описание коммуникативного поведения целесообразно осуществлять при помощи ранжирующих единиц метаязыка: обычно, чаще всего, как правило, сравнительно редко, обычно не встречается, допускается, как правило не допускается и т.д. При этом могут называться конкретные коммуникативные культуры, относительно которых характеризуется тот или иной коммуникативный признак (чаще, чем в английском и немецком коммуникативном поведении, сравнительно редко по сравнению с англичанами и т.д.).

Разграничение и учет общественной нормы и общественной практики

Во многих случаях наблюдается такая картина: коммуникативная норма в обществе есть, ее знают, но она сплошь и рядом не выполняется. Особенно это характерно для русской лингвокультурной общности.

Не обсуждая здесь причины этого (это отдельный вопрос, связанный с отношением русского сознания к нормам и правилам), отметим, что описанию должны быть подвергнуты как норма, так и практика.

Если норма осознается как таковая, как образец (надо так...) , она описывается, но описываются и отклонения от нее, обусловленные теми или иными ситуативными, возрастными, культурными и т.д. условиями. Причины несоблюдения коммуникативных норм могут означать как недостаток культуры, так и происходящий сдвиг в норме, зону развития коммуникативного правила, зону подвижки, переходную форму. Описание будет иметь следующий вид: часто (иногда, участились случаи, когда) мужчины, молодежь и т.д. эту норму нарушают и делают так-то.

Источники изучения коммуникативного поведения

Источниками материала при изучении коммуникативного поведения являются:

Публицистические источники

Страноведческие очерки журналистов-международников

Путевые очерки, заметки путешественников

Воспоминания дипломатов

Путевые заметки писателей

Телевизионные передачи о разных странах

Художественная литература

Анализ текстов художественной литературы

Фольклорные произведения

Анализ кино- и видеофильмов

Специальная литература

Страноведческие словари

Энциклопедические словари

Страноведческие и этнографические публикации

Культурологические публикации

Фольклористика

Психологическая литература

Учебная литература

Видеокурсы различных языков

Национально ориентированные учебники и учебные пособия

Переводные, фразеологические словари

Сборники пословиц и поговорок

Анализ языковых средств

Данные контрастивной лингвистики

Паремиология

Результаты опросов

Результаты опроса носителей коммуникативной культуры

Результаты опроса лиц, контактировавших с описываемой коммуникативной культурой

Результаты психолингвистических экспериментов

Результаты включенного наблюдения

Коммуникативное поведение

как аспект обучения иностранному языку

Систематическое описание коммуникативного поведения того или иного народа имеет важную лингводидактическую сторону.

Обучение коммуникативному поведению должно осуществляться наряду с обучением собственно языковым навыкам при изучении иностранного языка. Коммуникативное поведение – такой же важный аспект обучения языку, как и другие: обучение чтению, письму, говорению, пониманию и переводу.

Необходимо обучать коммуникативному поведению – в рецептивном аспекте – в полном объеме (иностранец должен понимать коммуникативное поведение страны изучаемого языка).

Что же касается продуктивного аспекта, то здесь необходим дидактический отбор материала.

Видимо, необходимо учить коммуникативному поведению в стандартных коммуникативных ситуациях (речевой этикет). а также коммуникативному поведениюв тех коммуникативных сферах, где реализация тех или иных норм связана с понятием вежливого, статусного общения. Необходимо обучать национально-специфическим приемам аргументации и убеждения.

В невербальном аспекте продуктивный аспект будет значительно меньше – пальцевый счет, жестовое изображение цифр на расстоянии, жесты привлечения внимания и некоторые побудительные жесты (остановка такси), регулирование дистанции и физических контактов, контакт взглядом. Остальные невербальные средства могут быть усвоены рецептивно. Важно также обратить внимание на этикетное, культурное невербальное поведение, чтобы научить учащихся избегать неадекватного или оскорбительного для другого народа невербального поведения.

(Стернин И.А. Понятие коммуникативного поведения и проблемы его исследования Русское и финское коммуникативное поведение. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. С. 4-20. URL http://commbehavior.narod.ru/RusFin/RusFin2000/Sternin1.htm)

В предлагаемой вниманию читателей книге обобщены наблюдения авторов над особенностями русского общения в сопоставлении с особенностями общения других народов. Многолетняя работа в сфере преподавания русского языка как иностранного, преподавание иностранных языков в русскоязычной аудитории постоянно наталкивало авторов на мысль о необходимости разработки системного описания основных особенностей общения того или иного народа, которое обобщило бы многочисленные наблюдения в этой области.
Нормы и традиции общения того или иного народа, описанные в совокупности, представляют собой описание коммуникативного поведения этого народа. Термин «коммуникативное поведение» впервые был использован в 1989 г. в работе: Стернин И.А. О понятии коммуникативного поведения // Kommunikativ‑funktionale Sprachbet. rachtung. Halle, 1989. S. 279–282.
Монография обобщает исследования и публикации авторов в области национальных особенностей общения за период с середины 1970-х годов по настоящее время (по данной проблематике авторы имеют несколько десятков публикаций, в том числе ряд монографических изданий и учебных пособий), а также уже достаточно многочисленные диссертационные исследования в русле коммуникативного поведения разных народов, выполненные под руководством авторов и опубликованные под их редакцией.
Авторы ставят перед собой в данной монографии следующие основные задачи:
1. Определить понятие коммуникативного поведения, описать его основные составляющие.
2. Сформировать научное представление о коммуникативном поведении как компоненте культуры народа, компоненте национального образа жизни лингвокультурной общности.
3. Определить терминологический аппарат описания коммуникативного поведения.
4. Описать основные методы и приемы исследования коммуникативного поведения народа.
5. Разработать модели описания коммуникативного поведения определенной лингвокультурной общности.
6. Показать применимость разработанных моделей на примере описания основных черт коммуникативного поведения русской лингвокультурной общности на фоне ряда других народов.
7. Определить дидактическую ценность описания коммуникативного поведения для обучения языку как иностранному, сформулировать основные задачи, методы и формы использования описаний коммуникативного поведения народа при обучении языку данного народа как иностранному.

Мы рассматриваем коммуникативное поведение как один из аспектов обучения иностранному языку и овладения иностранным языком наряду с такими аспектами, как говорение, чтение, письмо, аудирование и перевод.
В монографии рассматриваются основные особенности русского коммуникативного поведения, обусловленные русским менталитетом, национальными стереотипами поведения. Особое внимание уделяется описанию особенностей русского коммуникативного поведения, привлекающих внимание иностранцев или неадекватно интерпретируемых ими.
Описание осуществляется на фоне имплицитного сопоставления с усредненным американо-западноевропейским коммуникативным стандартом. В отдельной главе приведены контрастивные описания русского коммуникативного поведения в сопоставлении с коммуникативным поведением американцев, англичан и немцев.
Предлагаемое в монографии описание русского коммуникативного поведения предлагается как модель, основа для дальнейших исследований выделенных факторов и параметров, которая может быть использована для последующего лингвокультурно-ориентированного описания русского коммуникативного поведения – русское коммуникативное поведение для немцев, англичан, американцев и т. д.
На базе предложенного описания возможна разработка упражнений, направленных на обучение коммуникативному поведению иностранцев – выработку у них навыков адекватного понимания русского коммуникативного поведения (рецептивный аспект) и частичного овладения ими релевантными нормами русского коммуникативного поведения (продуктивный аспект русского коммуникативного поведения).
В предлагаемой вниманию читателей монографии обобщен значительный объем фактического материала – наблюдений над русским коммуникативным поведением иностранцев, приезжавших или обучавшихся в нашей стране. Многие из них были студентами, аспирантами, стажерами авторов, обсуждали с нами проблемы русского общения на занятиях и вне их, в личных беседах и в ходе консультаций, во время заграничных командировок и международных научных конференций. Авторы благодарны всем своим коллегам за многочисленные интересные наблюдения над русским общением, которые вошли в нашу книгу. Перечислить этих людей и точно процитировать каждого авторы возможности не имеют – многие имена и фамилии уже забылись, хотя высказанные идеи и наблюдения этих людей остались в памяти, стали неотъемлемой частью лекций и учебных материалов. Всем своим «информантам» авторы выражают большую благодарность.
В книге также использованы наблюдения специалистов-лингвистов, чьи работы опубликованы. Те или иные конкретные факты и наблюдения, описанные этими авторами, приводятся со ссылкой на них; чаще всего конкретная страница работы не указывается, поскольку это очень усложнило бы чтение текста, – просто указывается фамилия ученого, которому принадлежит то или иное наблюдение; труды всех этих ученых включены в список использованной литературы.
Авторы считали важнейшей задачей привлечь внимание специалистов и преподавателей к необходимости системного описания коммуникативного поведения народов в рамках коммуникативной лингвистики, а также к необходимости использования результатов таких исследований в учебной практике.
Можно сказать, что данная работа написана в русле формирующейся сейчас отрасли знания – межкультурной коммуникации. Когда авторы начинали свои исследования в области коммуникативного поведения носителей русского языка, такой науки еще не существовало. Исследование и описание коммуникативного поведения – основа науки о межкультурной коммуникации, ее основное наполнение.
Первое издание нашей книги встретило заинтересованные отклики научной общественности, вызвало дискуссию, представленную в сборнике «Язык и национальное сознание» [Вып. 6, Воронеж, 2004] (Лапотько А. Г. Коммуникативное поведение народа и менталитет; Козельская Н. А. Новое в исследовании русского коммуникативного поведения; Лемяскина Н. А. Теоретическое осмысление коммуникативного поведения; Стернин И. А. Еще раз о менталитете и коммуникативном поведении), с которой читатель может ознакомиться.
Авторы в полной мере отдают себе отчет в сложности поставленной ими задачи. Отдельные факты и параметры русского коммуникативного поведения, описанные в нашей работе, могут вызвать несогласие и полемику со стороны лингвистов, методистов и даже носителей русской коммуникативной культуры. Любая дискуссия в данной сфере приветствуется авторами и будет способствовать углублению и уточнению описания русского коммуникативного поведения. Вместе с тем авторы полагают, что публикация подобной работы будет полезной как в теоретическом плане – для становления в рамках современной коммуникативной лингвистики и межкультурной коммуникации такого ее раздела, как исследование коммуникативного поведения народа, так и в практическом – для обучения русскому языку иностранцев.
Авторы будут искренне благодарны читателям за любые замечания, предложения и дополнения.
Ю. Е. Прохоров, И. А. Стернин

Глава I
Теоретические проблемы описания коммуникативного поведения народа

Контакт есть понимание различий.
Тейяр де Шарден

1. Национальное коммуникативное поведение как предмет описания

Любой человек, имевший опыт общения с иностранцами‑либо в своей стране, либо за рубежом, никогда не может пройти в своих впечатлениях мимо особенностей общения с людьми другой национальности. Очень многое в общении другого народа кажется странным, необычным и даже шокирующим. Журналисты, путешественники, дипломаты, предприниматели, преподаватели, студенты, обучавшиеся за границей, и просто туристы всех возрастов рассказывают о многочисленных необычных фактах в общении и поведении, в разговоре представителей других культур, порой искренне удивляясь или даже негодуя по этому поводу.
Существенно различается речевой этикет народов. Различна роль улыбки, рукопожатия, объятий и поцелуев при встрече, приветствии и прощании, причем эти различия нередко оказываются весьма значительными. В лифте у бельгийцев принято разговаривать с попутчиками, у русских – нет. Немцы в лифте здороваются и прощаются со своими попутчиками, здороваются со всеми незнакомыми людьми, встретившись с ними на лестничной клетке.
Большие различия наблюдаются в тематике общения в гостях и на работе. Для русского человека здесь представляется уникальная возможность говорить обо всем, что его интересует, – черта, отсутствующая у большинства народов мира.
По-разному смотрят в разных лингвокультурных общностях на возможность спора с собеседниками. Большие различия обнаруживаются в вертикальном общении (начальник – подчиненный), в официальном общении, в традициях общения с детьми. Существенно различается в разных культурах общение учителя с учениками, преподавателя со студентами.
У русских небольшое опоздание в гости является необходимым, оно отражает внимание к хозяевам, предусмотрительность – а вдруг хозяева еще не успели полностью приготовиться к встрече гостей; немцы же рассматривают опоздание как проявление необязательности, неуважения и не знают, как себя вести в таких случаях.
Национальная специфика характерна как для общекультурных норм (привлечение внимания, приветствие, прощание, знакомство, извинение и др.), так и для ситуативных норм, действующих тогда, когда общение ограничено составом общающихся, темой общения или самой ситуацией (нормы вертикального, горизонтального общения, детского, молодежного, взрослого, профессионального, семейного, мужского, женского, официального, неофициального, со знакомыми, с незнакомыми и т. д.). Значительная национальная специфика наблюдается также и в социальном символизме народа.
Существует понятие культурного шока, под которым понимается осознание резкого расхождения материальных или духовных культур двух народов, проявляющееся в условиях личностного непосредственного контакта с представителями другой культуры и сопровождающееся непониманием, неадекватной интерпретацией или прямым неприятием чужой культуры с позиций собственной культуры. Термин культурный шок ввел в 1960 г. американский антрополог К. Оберг (Oberg, Kalervo).
Изучение коммуникативного поведения разных народов позволяет выделить и коммуникативный шок - резкое осознаваемое расхождение в нормах и традициях общения народов, проявляющееся в условиях непосредственной межкультурной коммуникации и выражающееся в непонимании, неадекватной интерпретации или прямом неприятии с позиций собственной коммуникативной культуры той или иной коммуникативной нормы или традиции народа представителем гостевой лингвокультурной общности.
Коммуникативный шок, так же как и культурный, выражается в ментальных и вербальных стереотипных реакциях, например:
Зачем они (заставляют гостей говорить тосты и пить, говорят «спасибо», уходя из гостей, так часто жмут руку, долго извиняются, прежде чем обратиться и т. д.);
Почему они… (так тихо говорят, так медленно отвечают, так много жестикулируют, так близко подходят, все время улыбаются, никогда не улыбаются, много извиняются, не благодарят родственников и друзей за помощь или услугу и т. д.);
Почему у них… (чтобы спросить, надо стоять в очереди);
Как странно, что (они в поезде не разговаривают с попутчиками, они спрашивают вас о здоровье через неделю после того, как вы заболели, на вопрос «как дела» всегда говорят «прекрасно>>и т. д.);
Какая наглость (как неприятно!)… (они очень близко подходят, онимогут дотронуться до тебя в разговоре, любой может с тобой заговорить, постоянно дают тебе советы, что и как делать, и т. д.);
Как они не понимают, что… (мы не хотим слушать подробностей их жизни, мы не хотим произносить тосты и т. д.).
И. Эренбург писал в своих воспоминаниях, как его поразило, что знакомый китаец с улыбкой рассказывал о смерти своей жены – «это мое горе, вы не должны огорчаться».
Журналист В. Овчинников описал как‑то грубейшую коммуникативную ошибку американца в Японии, попросившего японского коллегу-журналиста, который нес свой материал в типографию, занести по пути и его статью – японца постиг коммуникативный шок: он остолбенел, как будто ему предложили броситься головой вниз в лестничный пролет, с трудом превозмог себя и пошел вниз, даже забыв воспользоваться лифтом. «Как можно было обратиться к нему с такой просьбой – в его возрасте, положении, к отцу двоих детей? – укоряли американца японские коллеги. – Вы обратились к нему как к простому курьеру!»
Журналист Д. Крылов на заре своей журналистской карьеры (1990) брал интервью у известного американского телеведущего Ларри Кинга и в конце интервью спросил своего собеседника: «Скажите, а сколько Вы зарабатываете?» Надо было видеть коммуникативный шок американца! «Сколько я зарабатываю? Вы хотите знать, сколько я зарабатываю?» – растерянно повторял он, а наш журналист, как ни в чем не бывало, не подозревая, что у американца, как и многих других народов, переспрос в такой ситуации означает, что вопрос ему неприятен, подтвердил свой вопрос: «Да, сколько Вы получаете?» Американец крайне растерялся и засмеялся нервным смехом:
«О, сколько я зарабатываю Ну, я много зарабатываю…
Очень много… Больше, чем мне нужно…» И тут он стал оправдываться перед Д. Крыловым, стал говорить, что и за меньшую зарплату он бы так же хорошо работал, что ему нравится его работа. Тут Д. Крылов решил завершить интервью. Американец на прощание пожал ему руку и, продолжая улыбаться, невпопад сказал: «О, сколько я получаю… Вопрос о моей зарплате мне еще никто в моей жизни не задавал…» Российский журналист так и оставил своего собеседника растерянно улыбающимся и крайне смущенным, нарушив важнейшего правило американского коммуникативного поведения – табу на вопрос о размере личных доходов.
Русские люди, общаясь с китайцами, нередко бывают весьма озадачены, когда китайские друзья на обращенное к ним слово спасибо реагируют весьма странно: «Зачем благодарить – мы же друзья!». У китайцев не принято благодарить близких друзей. Немцы часто удивляются, когда русские говорят спасибо, уходя из гостей. «За что спасибо?» – недоумевают они.
Американцы удивляются и порой негодуют на затягивание русскими общения, русские же обижаются на чересчур краткое общение, которое зачастую демонстрируют американцы. Вместе с тем русские действуют в данном случае как представители коллективистской культуры, в которой общение – важнейшее средство установления отношений, а американцы‑как представители индивидуалистической культуры, которые подходят к общению преимущественно прагматически.
Коммуникативный шок возможен и в сфере невербального коммуникативного поведения, и в сфере социального символизма народа.
Иейл Ричмонд писал, что русские актеры, публичные деятели начинают аплодировать вместе с аплодисментами аудитории – это крайне озадачивает американцев: они считают, что русские нескромно аплодируют себе. Но, по национальной коммуникативной традиции, русские актеры и политики аплодируют не себе, они благодарят своими аплодисментами за аплодисменты зрителей.
Американцы искренне удивляются, что у русских свист на концерте не знак одобрения, а знак неодобрения (как в большинстве стран Европы). И. Ричмонд отмечает, что на русских улицах «все время спрашивают то спичку, то время». Американский волонтер из Корпуса Мира поражается, что во время его разговора с Америкой из города Камышина в разговор бесцеремонно врывается телефонистка: «Ваше время истекло».
Русских поражает академическая традиция в университетах Германии стучать по столу в знак одобрения прослушанной лекции – в России стук по дереву в ряде ситуаций означает «тупой, неразвитый»; удивляет россиян американская традиция свистом выражать одобрение и финская привычка – слушать преподавателя с вежливой улыбкой, не реагируя внешне на его слова. Немцев поражает русский детский жест «фига», который в немецком коммуникативном поведении означает грубое мужское сексуальное предложение, – а в России в детском саду дети бегают и показывают друг другу фиги.
Русская студентка шокировала французскую подругу, принеся той на свадьбу букет белых хризантем – во Франции такие цветы приносят на похороны. К немецким студенткам в общежитие пришли без приглашения русские молодые люди и очень обидели хозяек тем, что не стали раздеваться, а потом, посидев немного, спросили разрешения снять верхнюю одежду. Немки не поняли, что русские этим хотели сначала показать, что надолго не задержатся. И т. д., и т. п.
Последствия коммуникативного шока могут быть самыми разными, но в основном – неприятными. Кое‑что в ходе дальнейшего общения может разъясниться, но во многих случаях коммуникативный шок негативно сказывается на общении, он может привести к взаимным недоразумениям и конфликту. Коммуникативный шок может привести к формированию представления о том или ином народе как некультурном (близко подходят, много говорят, дотрагиваются при разговоре, вмешиваются в твои дела, задают слишком личные вопросы и т. д.), непонятном в своем поведении, когда неясны мотивы тех или иных коммуникативных действий (за что говорить спасибо, уходя из гостей, почему не надо говорить спасибо друзьям), а нередко способствует формированию чувства национального превосходства и высокомерия в отношении народа с иной, «непонятной» коммуникативной культурой. Коммуникативный шок надо предвидеть и предупредить его.
В связи со сказанным изучение, описание и «упреждающее разъяснение» контрастных и эндемических (т. е. присущих только одной из изучаемых) черт коммуникативных культур становится особенно важным и актуальным. Наличие явления коммуникативного шока в практике межкультурного общения – важный аргумент в пользу необходимости системного описания национальных особенностей общения одного народа для представителей другого народа. Необходима культурная и дидактическая «профилактика» коммуникативного шока. Отметим также, что, кроме коммуникативного шока, существует много случаев не таких резких, но тем не менее заметных расхождений в коммуникативном поведении разных народов, что также требует описания и разъяснения.
Интерес к национальным особенностям общения стимулирует попытки многих исследователей описать эти особенности. Подобными описаниями занимаются путешественники, журналисты, послы, миссионеры и даже туристы. Однако имеющиеся описания страдают рядом существенных недостатков. Во-первых, они не носят специального характера, описание особенностей общения – обычно лишь незначительная часть таких работ. Во-вторых, авторы их описывают преимущественно экзотические, необычные, резко бросающиеся в глаза особенности общения других народов, большинство же менее ярких особенностей остается в тени. И, в-третьих, все такие описания не системны, фрагментарны.
В последнее время появилось множество пособий по деловому общению, в которых есть разделы и даже главы типа «Как вести переговоры с русскими», «Как договориться со скандинавами», «Как убеждать итальянцев» и т. д., и т. п. Интерес к таким публикациям высок, эти книги обычно написаны популярно, и люди их охотно покупают. Однако и они страдают всеми упомянутыми недостатками. Написанные, как правило, непрофессионалами в области общения (если не сказать – дилетантами), эти книги, хотя и содержат нередко ценные и остроумные наблюдения над отдельными особенностями общения тех или иных народов, забавные факты, все же крайне неполны, часто совершенно бессистемны, а также содержат много противоречий, устаревших сведений, некритически переписанных положений из книг предшественников, иногда же – просто грубые ошибки, поскольку основаны на чисто субъективном опыте автора (получается коммуникативная клюква, нередко вызывающая смех у носителей описываемой культуры).
Приведем некоторые примеры довольно грубых ошибок в описании коммуникативного поведения русских в ряде изданий такого типа.
В работе (1987) «Сравнительно-культурный анализ московского бытового поведения, языка и значений» (Ertelt‑Fieth A. Kulturvergleichende Analyse von verhalten, Sprache und Bedeutungen in Moskauer Alltag / Frankfurt am Mein, 1987) автор А. Эртельт-Фиит указывает, что русские недовольны, когда в компании, в которую они приглашены, появляются новые люди. Она также отмечает, что в отношениях русских со сферой обслуживания чаевые – не оплата за хорошее обслуживание, а предпосылка пропуска куда‑либо.
Некоторые характеристики в работе А. Эртельт-Фиит просто уже устарели, например, описанная ею традиция, когда прохожие спрашивают выходящего из магазина «Что там дают?», или традицию русских автоматически становиться в очередь, еще не зная, что «дают».
Э. Роберте в книге «Русские: справочник ксенофоба» (Roberts Elisabeth. Xenophobe"s Guide to the Russians. London, 1993) пишет, что «посиделки» – это у русских значит сидеть на кухне, пить чай и разговаривать заполночь о фундаментальных вещах; что близкие друзья у русских целуются три раза, потому что три – счастливое число; что у русских развит язык жестов, потому что они привыкли к секретности из-за того, что их все время подслушивало КГБ.
Б. Монахан в «Словаре русских жестов» (Monahan В. A Dictionary of Russian Gesture…) описывает многочисленные жесты, отсутствующие в русском общении, – оскорбительный жест средним пальцем (он заимствован русскими недавно и отчетливо воспринимается как иностранный), задирание сзади юбки женщинами для оскорбления собеседника и мн. др.
Американский волонтер Корпуса Мира отмечал, что в России надо знать телефонисток в своем городе по именам, тогда они будут тебя хорошо соединять.
Иногда ошибки могут быть не столь грубыми, но они тем не менее дают искаженную картину коммуникативной культуры народа. Так, американка, служащая одного из американских учреждений в Москве, рассказывает, что русские показывают направление носом (в то время как русские считают, что они показывают головой).
Наличие подобных ошибок и «коммуникативной клюквы» обусловливает актуальность и необходимость системного научного описания коммуникативного поведения, в том числе – русского.
Многолетняя работа в сфере преподавания русского языка как иностранного, преподавание иностранных языков в русскоязычной аудитории, постоянно выявляющиеся национальные особенности общения в процессе межкультурной коммуникации в условиях открытого общества наталкивают на мысль о необходимости разработки системного описания основных особенностей коммуникации того или иного народа, которое обобщило бы многочисленные разрозненные наблюдения в этой области.
В исследовании национального коммуникативного поведения основными являются следующие задачи:
1. Формирование научного представления о коммуникативном поведении как компоненте культуры народа, компоненте национального поведения лингвокультурной общности.
2. Разработка терминологического аппарата описания коммуникативного поведения.
3. Разработка эффективных методов и приемов исследования и описания национального коммуникативного поведения.
4. Разработка моделей системного описания национального коммуникативного поведения.
5. Демонстрация применимости разработанных моделей для описания основных черт коммуникативного поведения русской лингвокультурной общности.
6. Разработка программы систематического изучения и описания национальной специфики коммуникативного поведения различных лингвокультурных общностей в теоретических и лингводидактических целях.
7. Выявление дидактической ценности описания коммуникативного поведения для обучения языку как иностранному, разработка системы дидактических приемов для обучения коммуникативному поведению народа в процессе изучения языка данного народа как иностранного.
Мы рассматриваем коммуникативное поведение как один из аспектов владения и овладения иностранным языком наряду с такими аспектами, как говорение, чтение, письмо, аудирование и перевод.
Описание коммуникативного поведения народа сейчас, в конце XX в., стало особенно актуальным в силу ряда объективных причин:
В результате расширения межнационального общения накоплено много языковых фактов, требующих обобщения.
Расширились межнациональные контакты, появилась практическая потребность в объяснении и интерпретации коммуникативных различий, выявляющихся в процессе такого общения.
Активизировался интерес к межкультурной коммуникации и межкультурному пониманию, проблемам национальной идентификации и национальной самобытности разных народов; формируется наука о межкультурной коммуникации.

Учёная степень: доктор филологических наук

Ученое звание: профессор

участника энциклопедии "Известные Ученые"

Основное научное направление: теоретическая лингвистика (10.02.19)

Академические звания, ученая степень и официальная должность: заслуженный деятель науки РФ (2008), доктор филологических наук (1987), профессор (1989)

Текущее место работы и область деятельности: Воронежский государственный университет, зав. кафедрой общего языкознания и стилистики, директор Центра коммуникативных исследований ВГУ

Иная публичная, государственная или академическая деятельность: Руководитель воронежской «Службы русского языка», автор и ведущий еженедельной радиопрограммы ГТРК «Воронеж» «Территория слова», зам. председателя Российской риторической ассоциации, председатель Воронежской риторической ассоциации, президент Воронежской психолингвистической ассоциации, действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам, член Совета по русскому языку при Администрации Воронежской области, член Союза журналистов России.

Сведения о научной деятельности

1948 г.р. Окончил факультет романо-германской филологии ВГУ в 1970 г., защитил кандидатскую диссертацию в 1973 (ИЯ АН СССР), докторскую в 1987 (Белорусский университет). Звание профессора присвоено в 1989 г.

Засл. деятель науки РФ (2008).

Специалист в области теории языка, коммуникативной и когнитивной лингвистики, сопоставительного языкознания, риторики и культуры общения.

Научные публикации:

Наиболее значимые публикации:

Лексическое значение слова в речи. - Воронеж, 1985. – 170с.;

Perestrojka, Glasnost , Novoe Myslenie... - Centaurus-Verlagsgesellschaft. – Pfaffenweiler, 1991. - 103 S. (в соавторстве с В.Штефаном);

Русский речевой этикет. Воронеж,1996. -125 с.; Введение в речевое воздействие. - Воронеж, 2001. - 252 с.;

Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.191 с. 12 п.л. (в соавт. с З.Д.Поповой);

Американское коммуникативное поведение. Воронеж, 2001. 224 с.14,2 п.л. (гр. соавторов);

Die Russische Sprache im Umbruch. Lexicalische und funktionale Veränderungen im Russischen an der Schwelle des 21.Jahrhuderts. Verlag Dr.Kovač.Hamburg, 2004.130S. (zus. mit Hellmut Eckert);

Культура общения. Уч. пособия для 1-9 классов. Воронеж, 2000-2005;

Русские. Коммуникативное поведение. Флинта-Наука. М., 2006. 15,7 п.л. (Совм. с Ю.Е.Прохоровым);

Психолингвистика. Учебник для вузов. Под ред.Т.Н.Ушаковой. Москва: PerSe, 2006 (в соавт.,1,5 авт. п.л.);

Когнитивная лингвистика. М.: «Восток-Запад», 2007 (Совм. с З.Д.Поповой).- 16,8 п.л.;

Контрастивная лингвистика. М.: «Восток-Запад», 2007. -9 п.л.;

Теоретические и прикладные проблемы языкознания. Воронеж: «Истоки», 2008. 592 с.;

Слово и образ. Воронеж: «Истоки», 2008. - 242 с. (совм. с М.Я.Розенфельд);

Общее языкознание. М.: «Восток-Запад», 2007. 21,8 п.л. .(Совм. с З.Д.Поповой);

Практическая риторика. - Изд.5., стер.- М., Академия, 2008. 267 с.

Иосиф Абрамович Стернин (29 апреля 1948, пос. Красово, Московская область) — доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

В 1970 году окончил факультет романо-германской филологии ВГУ. Защитил кандидатскую диссертацию «К проблеме дейктических функций слова» в 1973 (ИЯ АН СССР), докторскую «Лексическое значение слова в речи» в 1987 (Белорусский университет). Звание профессора присвоено в 1989 году.

Директор Центра коммуникативных исследований Воронежского университета. Специалист в области теории языка, коммуникативной и когнитивной лингвистики, сопоставительного языкознания, риторики и культуры общения.

Руководитель воронежской «Службы русского языка», автор и ведущий еженедельной радиопрограммы ГТРК «Воронеж» «Территория слова».

Зам. председателя Российской риторической ассоциации, председатель Воронежской риторической ассоциации, президент Воронежской психолингвистической ассоциации, действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам, член Совета по русскому языку при Администрации Воронежской области, член Союза журналистов России.

Награжден Почетным знаком правительства Воронежской области «БЛАГОДАРНОСТЬ ОТ ЗЕМЛИ ВОРОНЕЖСКОЙ».

Книги (13)

Антология концептов. Том 1

Антология концептов. Том 2

Антология концептов представляет собой словарь нового типа — концептуарий культурно значимых смыслов, закрепленных в языковом сознании и коммуникативном поведении. В основу книги положены диссертационные исследования, посвященные концептам — сложным ментальным образованиям, воплощенным в различных языковых единицах на материале русского, английского, немецкого, французского и китайского языков.

Адресуется филологам и широкому кругу исследователей, разрабатывающих проблемы когнитивной лингвистики, культурологии и межкультурной коммуникации.

Антология концептов. Том 3

Адресуется филологам и широкому кругу исследователей, разрабатывающих проблемы когнитивной лингвистики, культурологии и межкультурной коммуникации.

Антология концептов. Том 4

Антология концептов представляет собой словарь нового типа — концептуарий культурно значимых смыслов, закрепленных в языковом сознании и коммуникативном поведении. В основу книги положены диссертационные исследования, посвященные концептам — сложным ментальным образованиям, воплощенным в различных языковых единицах на материале русского, английского, немецкого, французского языков.

Адресуется филологам и широкому кругу исследователей, разрабатывающих проблемы когнитивной лингвистики, культурологии и межкультурной коммуникации.

Когнитивная лингвистика

Авторы рассматривают различные современные направления когнитивной лингвистики, её соотношение с другими науками, уточняют в свете развиваемой ими концепции категориально-терминологический аппарат когнитивной лингвистики, характеризуют некоторые результаты изучения концептов, а также подробно описывают конкретные методы и приёмы семантико-когнитивных исследований.

Лексическая система языка: Внутренняя организация, категориальный аппарат

Издание является учебным пособием по спецкурсу «Лексическая система языка», а также по соответствующим разделам теоретических лингвистических курсов «Общее языкознание» и «Введение в языкознание».

Рассматривается современное состояние изучения лексической системы языка. Учебное пособие вводит в проблематику современной лексикологии, знакомит с основными методами и приемами изучения фактического материала.

Общее языкознание

В пособии по курсу «Общее языкознание» раскрываются основные проблемы теоретического языкознания с учетом современных достижений отечественной и зарубежной лингвистики и исследований теоретико-лингвистической школы Воронежского государственного университета.

Основы речевого воздействия

Данное учебное издание представляет собой переработанный и дополненный вариант монографии И.А. Стернина «Введение в речевое воздействие».

Издание предназначено для использования в качестве учебного пособия магистрантами, обучающимися по программе «Теория и практика речевого воздействия». Может быть использовано как пособие по курсам «Речевое воздействие», «Деловое общение», «Практическая риторика».

Очерки по когнитивной лингвистике

Монография посвящена проблемам становления и развития нового научного направления — когнитивной лингвистики.

В монографии представлена концепция когнитивной лингвистики, сформировавшаяся в рамках научной теоретико-лингвистической школы Воронежского университета.

Риторика

Пособие предназначено для преподавателей, аспирантов и студентов вузов, учащихся техникумов и школ. Работа с пособием способствует формированию практических риторических навыков вступающих в жизнь выпускников — будущих специалистов в различных сферах. Владение собственной речью позволит им достигнуть успеха в профессиональной деятельности.

Пособие содержит краткие объяснения, вопросы для самопроверки, задания и упражнения для отработки практических риторических навыков.

Русские: коммуникативное поведение

Книга посвящена теоретическим аспектам описания коммуникативного поведения. Определяются основные понятия науки о коммуникативном поведении, предлагается теоретический аппарат, методы и приемы описания, устанавливается место описания коммуникативного поведения в современной коммуникативной лингвистике и место обучения национальному коммуникативному поведению в методике преподавания языка как иностранного.

Авторами предлагаются параметрическая и ситуативная модели описания коммуникативного поведения народа. Предложенные модели иллюстрируются системным описанием русского коммуникативного поведения, осуществляемым в коммуникативной лингвистике впервые.

Семантико-когнитивный анализ языка

Монография посвящена актуальным проблемам современной когнитивной лингвистики.

Она логически продолжает и развивает идеи авторов, изложенные в их книге «Очерки по когнитивной лингвистике», конкретизируя их применительно к семантико-когнитивному подходу в когнитивной лингвистике, сформировавшемуся в рамках научной теоретико-лингвистической школы Воронежского университета и используемому в настоящее время в работах многих исследователей как в Воронеже, так и за его пределами.

Авторы кратко рассматривают различные современные направления когнитивной лингвистики, соотношение когнитивной лингвистики с другими науками, уточняют в свете развиваемой ими концепции категориально-терминологический аппарат когнитивной лингвистики, характеризуют некоторые результаты изучения концептов, а также подробно описывают конкретные методы и приемы семантико-когнитивных исследований.

Юрий Евгеньевич Прохоров, Иосиф Абрамович Стернин

Русские: коммуникативное поведение

В предлагаемой вниманию читателей книге обобщены наблюдения авторов над особенностями русского общения в сопоставлении с особенностями общения других народов. Многолетняя работа в сфере преподавания русского языка как иностранного, преподавание иностранных языков в русскоязычной аудитории постоянно наталкивало авторов на мысль о необходимости разработки системного описания основных особенностей общения того или иного народа, которое обобщило бы многочисленные наблюдения в этой области.

Нормы и традиции общения того или иного народа, описанные в совокупности, представляют собой описание коммуникативного поведения этого народа. Термин «коммуникативное поведение» впервые был использован в 1989 г. в работе: Стернин И.А. О понятии коммуникативного поведения // Kommunikativ‑funktionale Sprachbet. rachtung. Halle, 1989. S. 279–282.

Монография обобщает исследования и публикации авторов в области национальных особенностей общения за период с середины 1970-х годов по настоящее время (по данной проблематике авторы имеют несколько десятков публикаций, в том числе ряд монографических изданий и учебных пособий), а также уже достаточно многочисленные диссертационные исследования в русле коммуникативного поведения разных народов, выполненные под руководством авторов и опубликованные под их редакцией.

1. Определить понятие коммуникативного поведения, описать его основные составляющие.

2. Сформировать научное представление о коммуникативном поведении как компоненте культуры народа, компоненте национального образа жизни лингвокультурной общности.

3. Определить терминологический аппарат описания коммуникативного поведения.

4. Описать основные методы и приемы исследования коммуникативного поведения народа.

5. Разработать модели описания коммуникативного поведения определенной лингвокультурной общности.

6. Показать применимость разработанных моделей на примере описания основных черт коммуникативного поведения русской лингвокультурной общности на фоне ряда других народов.

7. Определить дидактическую ценность описания коммуникативного поведения для обучения языку как иностранному, сформулировать основные задачи, методы и формы использования описаний коммуникативного поведения народа при обучении языку данного народа как иностранному.

Мы рассматриваем коммуникативное поведение как один из аспектов обучения иностранному языку и овладения иностранным языком наряду с такими аспектами, как говорение, чтение, письмо, аудирование и перевод.

В монографии рассматриваются основные особенности русского коммуникативного поведения, обусловленные русским менталитетом, национальными стереотипами поведения. Особое внимание уделяется описанию особенностей русского коммуникативного поведения, привлекающих внимание иностранцев или неадекватно интерпретируемых ими.

Описание осуществляется на фоне имплицитного сопоставления с усредненным американо-западноевропейским коммуникативным стандартом. В отдельной главе приведены контрастивные описания русского коммуникативного поведения в сопоставлении с коммуникативным поведением американцев, англичан и немцев.

Предлагаемое в монографии описание русского коммуникативного поведения предлагается как модель, основа для дальнейших исследований выделенных факторов и параметров, которая может быть использована для последующего лингвокультурно-ориентированного описания русского коммуникативного поведения – русское коммуникативное поведение для немцев, англичан, американцев и т. д.

На базе предложенного описания возможна разработка упражнений, направленных на обучение коммуникативному поведению иностранцев – выработку у них навыков адекватного понимания русского коммуникативного поведения (рецептивный аспект) и частичного овладения ими релевантными нормами русского коммуникативного поведения (продуктивный аспект русского коммуникативного поведения).

В предлагаемой вниманию читателей монографии обобщен значительный объем фактического материала – наблюдений над русским коммуникативным поведением иностранцев, приезжавших или обучавшихся в нашей стране. Многие из них были студентами, аспирантами, стажерами авторов, обсуждали с нами проблемы русского общения на занятиях и вне их, в личных беседах и в ходе консультаций, во время заграничных командировок и международных научных конференций. Авторы благодарны всем своим коллегам за многочисленные интересные наблюдения над русским общением, которые вошли в нашу книгу. Перечислить этих людей и точно процитировать каждого авторы возможности не имеют – многие имена и фамилии уже забылись, хотя высказанные идеи и наблюдения этих людей остались в памяти, стали неотъемлемой частью лекций и учебных материалов. Всем своим «информантам» авторы выражают большую благодарность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.