Царь федор никитич. История России. Смутное время. Патриарх Филарет документальный фильм

Добрыня Никитич Добрыня – былинный персонаж, герой восточнославянского эпоса. Его биография в былинном эпосе разработана наиболее детально. Существует былины о рождении и детстве богатыря в городе Рязань, о его женитьбе на богатырше-полянице, о его знакомстве с Ильей

Патриарх Филарет — третий патриарх Русской Православной Церкви и великий государственный деятель времён смуты. Его биография — в нашей стать!

Когда мы вспоминаем деятелей, укрепивших страну после испытаний смуты, нередко забываем одного из главных героев.

Патриарх Филарет. Портрет работы Виктора Шилова. drevo-info.ru

Есть в Кремле чудное здание – Филаретова пристройка к звоннице колокольни Ивана Великого. Изумрудный шатёр, увенчанный золотым крестом, приковывает внимание и надолго врезается в память. Это знаменитый каменных дел мастер Бажен Огурцов по благословению патриарха Филарета завершил ансамбль огромной московской колокольни. Это изящное кремлёвское здание – как памятник третьему русскому патриарху.

А что мы помним про патриарха Филарета? Только одно: он был отцом и фактическим соправителем первого царя из династии Романовых. Сегодня трудно представить себе, что у Святейшего Патриарха может быть сын – правитель державы. Да и в те времена такое было в диковинку: единственный подобный случай в истории Руси. Судьба патриарха Филарета уникальна. Кажется, на такие сюжетные повороты только Дюма был способен, да и то – при помощи ансамбля литературных негров.

Жил да был состоятельный московский боярин Фёдор Никитич. Щеголеватый и остроумный повеса. Обаятельный, остроумный, энергичный. Кстати, он был первым боярином, носившим фамилию Романов. Род-то уже считался именитым, но его отец Никита Романович, носил фамилию Захарьин-Юрьев. И был племянником царицы Анастасии. Той самой любимой жены Ивана Грозного, гибель которой так повлияла на его характер и судьбу. Стоп! Этот факт нужно запомнить. Призрачное родство Фёдора-Филарета Романова с великим государем из рода Рюриковичей сыграет важную роль на выборах царя. Сын племянника жены – седьмая вода на киселе. Но Романовы крепко ухватятся за этот шанс.

Итак, молодой боярин Фёдор Никитич Романов жил в Москве в своё удовольствие. На улице Варварке, которая в ХХ веке много лет – видимо, в назидание боярам Романовым – носила имя Степана Разина. Голландский путешественник Исаак Масса вспоминал про него: «красивый мужчина, очень ласковый ко всем и такой статный, что в Москве вошло в пословицу у портных говорить, когда платье сидело на ком-нибудь хорошо: «второй Федор Никитич»» А ещё тот голландский шпион пересказал слух о том, что царь Фёдор Иоаннович перед смертью буквально передал скипетр своему тёзке Романову. Слух устойчивый, который, по всей видимости, сами Романовы и распускали.

Когда умер набожный царь Фёдор, последний Рюрикович, Фёдору Романову исполнилось 44 года. Преклонный, даже запредельный возраст по тем временам, но расцвет для политика, если Бог наделил его здоровьем. Он к тому времени стал опытным управленцем, успел повоеводить. Вызывал уважение в дворянской среде приятным обхождением и мягкой твёрдостью. Словом, человек, рождённый властвовать. Это и тревожило Бориса Годунова, нового царя. Он видел в Романовых опасных конкурентов и не без оснований, а Фёдора Никитича невзлюбил со времён Ивана Грозного. Родовитые бояре считали нового самодержца выскочкой, он же не был царём по рождению, не был природным царём. Годунов отвечал им жёстко, показывал, кто в доме хозяин. Фёдор Романов не скрывал властолюбия – и сразу подпал под подозрение. Он-то считал себя выше Годунова! Как-никак, родственник природного царя, и красив, и латыни учён. Но политический опыт Бориса был оружием неотразимым. Годунов приблизился к трону ещё во времена Ивана Грозного, многому научился у первого русского царя. А уж при Фёдоре правил, как всесильный премьер-министр – и не без пользы для государства. Словом, пришлось Фёдору Никитичу несладко.

Царь Борис Фёдорович, как и положено амбициозному государственному деятелю, ценил соглядатаев и доносчиков. Они позволяли ему видеть сквозь стены. За доносы щедро награждал серебром, мехами и поместьями. В свите бояр Романовых шатался дворянин по фамилии Бартенев. Служил он у них, между прочим, казначеем. Тайно он явился к Семёну Годунову и предложил свои услуги. Они сговорились. Вскоре Бартенев подложил в тайник Романовых каких-то отравленных кореньев. Начался сыск, а слухи пошли один другого страшнее.

Дом Романовых царёвы люди взяли приступом. А потом братьев допрашивали, а их людей жестоко пытали. Пресловутые коренья стали доказательством того, что Романовы готовили подлое злодеяние: хотели отравить царя.

Не странно ли, что в православном царстве-государстве пострижение в монахи было самой расхожей политической репрессией? Пожалуй, в этой практике нетрудно разглядеть лицемерие.

И вот под колокольный звон в 46 лет недавний светский лев становится монахом и получает имя Филарет. Он и церковной службы толком не знал. Заодно в монахини постригли и его супругу – урождённую Ксению Ивановну Шестову. Эта властная, яркая (и тоже уже немолодая) женщина в те дни нисколько не походила на служительницу Бога. Однако Ксении Ивановны больше не стало и на свет Божий явилась инокиня Марфа.

Казалось, супруги больше никогда не свидятся. Поначалу их разлучили и с детьми – в том числе и с будущим царём. Казалось, супруги больше никогда не свидятся, а приверженцы Годунова, верно, не сомневались, что Филарет встретит закат дней скромным монахом.

Монах не мог претендовать на престол. Не имел права. Но Фёдор (простите, теперь уже Филарет) и в ссылке верил в будущее своё возвышение. К церковной службе в те дни душа его не лежала: он вообще, по сравнению с современниками, до преклонных лет был глуховат к Евангельскому слову. К патриарху Иову, который поддерживал Годунова, относился без почтения. Поначалу он не помышлял о церковной карьере и держал себя с братьями-монахами высокомерно.

Пристав Богдан Воейков – усердный соглядатай – доносил царю, что живет Филарет «не по монашескому чину, всегда смеется неведомо чему и говорит про мирское житье, про птицы ловчие и про собаки, как он в мире жил, и к старцам жесток». Воейков побаивался, что Романов может бежать, потому что «ограду монастырскую велено свесть на гумно и около монастыря ограды нет». Ограду укрепили, да и следили за пленником не вполглаза. Филарет воодушевился, когда получил известия о художествах Самозванца – будущего Лжедмитрия Первого, который наступал на Годунова.

Когда «вор Гришка Отрепьев» стал царём Димитрием, пока ещё без приставки «лже» – Романова выпустили на волю. К тому времени Филарет стал иеромонахом и метил в архиереи. Борода его поседела. Самозванец старался приветить врагов Бориса Годунова – и Филарет быстро стал митрополитом Ростовским. Трудно сказать, как отреагировали на это настоящие священники вверенной ему епархии. Но Филарет переменился, постепенно он превратился в настоящего служителя Церкви. Стал смиреннее и мудрее, да и на богословское самообразование не жалел времени.

Во дни наступления «Тушинского вора», Лжедмитрия Второго, Ростов самозванцу не покорился. Позиция митрополита Филарета была твёрдой. Город предали огню, разграбили, не пощадив даже храмов, а митрополита захватили в плен. Самозванец принял его с почтением, они обменялись подарками. Тушинцы объявили Филарета патриархом Московским. Он должен был рассылать по Руси грамоты, склоняя паству на сторону Лжедмитрия. В этой ситуации Филарет держался дипломатично, осторожно. Вслед за ним в Тушино перебрались некоторые его родственники и союзники. Царя Василия Шуйского Филарет презирал, но и Тушинского вора не считал государем, хотя само присутствие «патриарха Филарета» в Тушине создавало видимость законной власти Лжедмитрия. Патриарх Гермоген – непреклонный противник самозванца – не серчал на Филарета за невольное присвоения патриаршьего достоинства. В своей грамоте патриарх Гермоген писал, что молит Бога о тех, «которые взяты в плен, как и Филарет митрополит и прочие, не своею волею, но нужею». Доброта святого патриарха помогла Филарету сохранить доброе имя после краха Лжедмитрия…

Ему предстояла сложная дипломатическая миссия: митрополит Филарет возглавил большое посольство в Польшу, к королю Сигизмунду. Там он откажется признать сдачу Смоленска – и попадёт под стражу. Девять лет митрополит провёл в плену – правда содержали его, главным образом, в комфортных условиях. Интересов Руси он полякам не продал.

Вот вам парадокс: Михаила Романова избрали царём из уважения к отцу, а сам Филарет ещё долго оставался в польском плену… По тем временам, он был уже глубоким стариком – пережил по возрасту и Ивана Грозного, и Годунова, и, наверное, в Москве немногие верили в возвращение Филарета. Казалось, вот-вот он отдаст Богу душу. Но здоровье у Филарета было отменное. Он так и останется в истории главным долгожителем из Романовых: несмотря на успехи медицины в 19 веке, ни один царь этой династии не дотянет до 75 лет. А Филарет жил не менее 79-ти, а скорее всего – больше 80-ти. За тысячелетнюю история нашей страны ни один правитель (не считая отставников) не дожил даже до 76-ти!

Отец и сын встретились на реке Пресне 1 июня 1619 года. Друг друга они любили странною любовью: ведь до этого летнего дня Михаил и Филарет практически не общались. Исполнили ритуал: поклонились друг другу в ноги, оба заплакали, обнялись и долго молчали, онемев от радости. Случай небывалый: действующий царь обнял отца. Бывает, что сын убивает отца ради шапки Мономаха, а тут при живом отце мальчишка стал царём. Филарет к тому времени уже и ещё не был патриархом: всё, что делалось при дворе Лжедмитрия Второго, разумеется, считалось противозаконным.

Вскоре Филарета избирают патриархом. Михаил вздохнёт облегчённо: теперь можно вполне официально переложить ответственность за страну на плечи отца. Патриарх получил царский титул – великий государь. Все государственные вопросы без исключения решал патриарх. Даже иноземных послов они принимали вдвоём – и, конечно, престарелый отец показал себя куда более энергичным дипломатом, чем царствующий сын. При патриархе действовало правительство, он был в те годы и премьер-министром, и канцлером. Титул «великий государь» вполне соответствовал его положению на Руси и в православном мире. Неспроста историки называют его русским Ришелье. Редкое согласие между отцом и сыном (в истории монархий гораздо чаше встречались раздоры!) обеспечило расцвет симфонии Церкви и государства.

Имел ли он царские амбиции? В Коломенском дворце в 1863 году нашли портрет, где Федор Никитич изображен в царском кафтане с дорогим поясом, отделанным горностаями. В правой руке скипетр, на портрете надпись: «Царь Феодор Никитич». Сверху был написан портрет патриарха Филарета… История этой картина загадочна. То ли Федор Никитич ещё при Годунове тешил самолюбие, то ли уже в годы правления сына хотел хотя бы на картине видеть себя не только патриархом, но и царём.

Властный? Ещё какой! А вот страстишка к роскоши осталась во франтоватой юности. О великом государе Филарете вспоминали, что он менял верх на шубе, отдавал старые сапоги в починку и с необыкновенной предосторожностью отдавал чистить и мыть свой единственный белый шелковый вязаный клобук с шитым золотом и серебром херувимом. Настоящий государственный человек должен с презрением относиться к побрякушкам. Так и Филарет.

Питался просто, соблюдал посты. Ему постоянно покупали к столу на рынке «хлеб да калачик на 4 или на 3 деньги и на 2 деньги клюквы». Покупка оловянной да деревянной посуды, в свою очередь, свидетельствовала о простоте повседневных потребностей этого святителя.

Архиепископ Астраханский Пахомий утверждал: «Филарет был среднего роста, Божественное Писание знал и понимал только от части, был человеком мнительным и наделён такой властью, что сам Царь боялся его. К духовенству был очень милостивым, но больше занимался делами царскими чем Церковью». Волосы, бороду и усы он постригал достаточно коротко, отчего тогдашние сатирики за глаза его называли «мужиком». Между прочим, в книге финансовых расходов на государственные нужды была статья » 8 алтын на подстрижку патриарху волос, бороды и усов»!

Как только Филарет взялся за дело – страна встрепенулась. В 1620 году правительство разослало грамоты, в которых под страхом жёсткого наказания запрещало воеводам и приказным людям брать взятки, а городским и уездным жителям давать их. Своевременная мера! Важной реформой была поземельная перепись, в результате которой подати были распределены справедливее и точнее.

Всячески пытался правитель поддерживать работящих русских людей, их и тогда не хватало. Для этого смело вводил протекционистские меры: налоги на ввозимые товары. Чтобы развивалось собственное производство! А как ещё вылезти из нищеты? Но русское купечество за годы войн обнищало: для больших проектов пришлось приглашать иностранцев. Голландский купец Виниус устроил подле Тулы заводы для литья пушек, ядер и выделывания разных других вещей из железа. Правительство строго следило, чтобы иностранцы не скрывали от русских секретов мастерства. Нравы при этом сохранялись строгие: скажем, за употребление табаку резали носы -совсем как в наше время. При царе Михаиле вызывали из-за границы не одних ратных людей, не одних мастеров и заводчиков: понадобились люди учёные, и в 1639 году вызван был в Москву известный учёный голштинец Адам Олеарий — астроном, географ и геометр. Почти волшебник, загадочный иноземец.

На Спасской башне появились часы с боем. Вспомнилось старое выражение: «Москва – третий Рим». Новые города появлялись в Сибири – почти безлюдные крепости, из которых позже вырастут Красноярск и Якутск. Далеко дошли русские люди!

К специфическим церковным проблемам он не был столь внимателен. А государственные реформы проводил вполне дельные. В первую очередь поднял руку на коррупцию и не без успеха. Купцам раздавались особые привилегии, в том числе разрешение ездить в другие страны при условии торговать еще и казенными товарами, следить за работой таможен и кабаков для пополнения доходов государственной казны. К тому же удалось наладить хлебную торговлю. Русский хлеб закупали шведы, немцы, французы. А значительная часть доходов шла в государственную казну: Филарет умел считать копейку. Эти меры спасли Русь от разорения.

Из польского плена Филарет явился убеждённым врагом Запада. Он видел, как в результате реформации распалось католическое единство в Европе и пресекал в зародыше подобные процессы на Руси. Он отстаивал право перекрещивать католиков в православную веру – это коснулось тысяч славян на западных рубежах империи.

Он приглашал талантливых иноземцев в качестве полезных гастролёров, но не любил, когда чудаки укоренялись на Руси. Иностранцев на русской службе в те времена уже хватало. Филарет потребовал: или переходите в православие или убирайтесь восвояси. Мало кто из немцев обратился в православие, а специалисты были необходимы государству… Тогда патриарх решил переселить их в комфортабельное гетто. Так возникла обширная немецкая слобода – Кокуй, в районе нынешней Бауманской улицы. Пущай там иноверцы и варят своё пиво! От этого уютного городка остался один дом – усадьба голландского лекаря Ван-дер-Гульста. Всего лишь один дом, да и то перестроенный.

Филарет проявил строгость и обуздал главного русского бунтаря-космополита – Ивана Хворостинина. Острослов, мизантроп, скептик, он презирал всё русское. Как часто мы встречаем таких Хворостининых в современной творческой интеллигенции! Такие бывают в каждом поколении: в семье не без Хворостинина. А уж смутное время взбаламутило элиту. Поляки, литовцы, немцы, шведы сновали по Руси, шуровали в Москве. К ним приглядывались. Их обычаи казались заманчивыми. Иноземцы не держали строгих постов, выпивали, курили, носили необычные для русского глаза костюмы. Они больше читали, они ярче развлекались. Некоторые потянулись к ним, стали подражать. Впали, если говорить языком ХХ века, в низкопоклонство перед Западом.

Хворостинин писал: «Московские люди сеют всю землю рожью, а живут все ложью». В Москве «все люд глупый, жити… не с кем…». Он заявлял, что хочет продать свои вотчины и уехать в Литву. Подозревали его и в ересях. За все это Филарет приказал сослать Хворостинина в Кириллов монастырь, держать его безвыходно в келье, давать читать только церковные книги и заставлять молиться. Это было в 1623 году. Хворостинин просидел там девять лет и был отпущен в 1632 году, когда дал обещание и клятву соблюдать уставы греческой церкви и не читать никаких еретических книг. Вроде бы и впрямь перевоспитался. А, может быть, просто постарел.

С годами всё больше внимания уделял патриарх делам церковным.

До последних дней патриарх трудился, вот уж пример деятельной старости. Активизировались связи с Восточными церквами. Денег в казне всё ещё не хватало, но святейшему удалось наладить работу типографии. Исправление и печатание богослужебных книг он считал главной своей задачей. Монастыри и храмы приобретали книги по низкой цене: типография не гналась за прибылью. А на Север и в Сибирь книги посылались бесплатно. Крещение народов Сибири Филарет считал миссией Русской Церкви, именно он учредил Тобольскую епархию.

Да тобою, пресветлым государем, благочестивое ваше царство паки воспрославит и распространит Бог от моря и до моря и от рек до конец Вселенныя, и расточенная во благочестивое твое царство возвратит и соберет воедино, и на первообразное и радостное возведет, воеже быти на Вселенней царю и самодержцу христианскому, и возсияти, яко солнце посреде звезд!

Сентябрь 1633 года принёс в Москву дурные вести из-под Смоленска. Ставленник и друг Филарета, опытный полководец Михаил Борисович Шеин попал в польскую ловушку, не сумел уберечь войско от дезертирства и апатии. Смоленск остался польским. А Русь чудом избежала более чувствительного поражения. За неудачную осаду Смоленска Шеина казнят прилюдно… Будь жив патриарх Филарет, этого не случилось бы. Но он не перенёс первых печальных вестей из-под Смоленска. Не болел. После обедни поговорил с сыном – и занемог. Скончался в тот же день, указав на преемника – будущего патриарха Иоасафа, псковского архиепископа. Филарет понимал, что новый святейший не получит столь обширной власти, и избрал для этой роли человека благочестивого, волевого, но не питавшего политических амбиций. Он оставил ему Церковь преображённую, паству, успокоенную после череды потрясений.

Патриарх российский, в миру Феодор, старший сын боярина Никиты Романовича. Предполагают, что он родился от второго брака Никиты Романовича, между 1554 и 1660 г. В детстве он получил хорошее образование и научился даже латинскому языку по собранию латинских речений, написанных для него славянскими буквами одним англичанином. Двоюродный дядя царя Феодора, любознательный и начитанный, веселый и приветливый, красивый и ловкий, соединявший любовь к книгам с любовью к развлечениям и нарядам, он играл в молодости видную роль, пользуясь одинаковой популярностью и у соотечественников, и у иностранцев. Феодор Романов женился на дочери бедного костромского дворянина Ксении Ивановне Шестовой и имел от нее 5 сыновей и одну дочь. Из всех детей его пережил только сын Михаил, избранный на царство.

Патриарх Филарет на Памятнике 1000-летию России

В 1586 г. Феодор Никитич упоминается как боярин и наместник нижегородский, в 1590 г. участвует в качестве дворового воеводы в походе на Швецию, в 1593-94 г. состоит наместником псковским и ведет переговоры с послом имп. Рудольфа, Варкочем. В 1596 г. состоит воеводой в правой руке. От 90-х годов дошло до нас несколько местнических дел, касающихся Феодора Никитича и рисующих влиятельное положение его среди московского боярства. По смерти царя Феодора народная молва называла Феодора Никитича ближайшим законным преемником престола; в Москве ходили слухи, что покойный царь перед смертью прямо назначил его своим преемником. Борис Годунов, сев на царство, оправдывался перед ним ссылкой на народное избрание и давал ему клятву держать его главным советником в государственном управлении. Были ли у самого Феодора Никитича планы на воцарение, неизвестно; в коломенском дворце, однако, был найден его портрет в царском одеянии, с подписью "царь Федор Микитич Романов". Как бы то ни было, он подписался под избирательной грамотой Бориса. В 1601 г., во время разгрома фамилии Романовых Борисом (см. Борис Годунов), Феодор Никитич был пострижен в монахи под именем Филарета и сослан в Антониев Сийский монастырь; жена его, постриженная под именем Марфы, сослана в Заонежские погосты, а малолетний сын Михаил и дочь заточены на Белоозере с теткой Настасьей Никитичной. Жизнь Филарета в монастыре была обставлена очень сурово: пристава пресекали всякие сношения его с окружающим населением и изнуряли его грубым соглядатайством и мелочными применениями, жалуясь в то же время в Москву на его крутой и запальчивый нрав. С появлением в 1605 г. известий о движениях Лжедмитрия в настроении Филарета была замечена резкая перемена: он повеселел и громко стал высказывать надежду на скорый переворот в своей судьбе. 30 июня 1605 г. Лжедмитрий возвел Филарета в сан ростовского митрополита. Кажется, Филарет редко наезжал в свою митрополию, проживая с тех пор большей частью в Москве. По воцарении Василия Шуйского Филарет ездил в Углич открывать мощи Дмитрия Царевича. В 1609 г. Ростов подвергся нападению тушинцев; Филарет, запершийся с народом в соборе, был схвачен и после различных поруганий с бесчестием отправлен в Тушино. Однако Тушинский вор по мнимому своему родству с Филаретом назначил его патриархом всея Руси. В качестве нареченного патриарха Филарет рассылал грамоты по церковным делам в области, признававшие власть Тушинского вора, а после бегства вора в Калугу участвовал в переговорах тушинцев с польским королем о приглашении последнего или его сына на русский престол. Когда Рожинский в марте 1610 г. сжег Тушино, отряд польских тушинцев, отступивший к Иосифову Волоколамскому монастырю, захватил с собой и Филарета. Только по разбитии этого отряда русским войском Филарет получил свободу и отъехал в Москву. По свержении Шуйского Филарет по указанию Жолкевского, желавшего удалить из Москвы наиболее влиятельных лиц, был назначен вместе с кн. Голицыным в посольство к Сигизмунду для заключения договора о вступлении на русский престол королевича Владислава. 7 октября послы приехали под Смоленск. Переговоры, затянувшиеся до 12 апреля, не привели ни к чему, а после получения известия о приближении к Москве ополчения Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого послы были арестованы. Филарет пробыл в плену у поляков до 1619 г., проживая в доме Сапеги. По-видимому, уже тотчас по воцарении Михаила Феодоровича был предрешен вопрос об избрании Филарета в патриархи. Еще до возвращения Филарета из плена он именовался в правительственных актах и на церковных антиминсах митрополитом не ростовским, а всея Руси. После Деулинского перемирия 1 июня 1619 г. на р. Поляновке, за Вязьмой, совершился размен пленных; Филарет был обменен на польского полковника Струся. 14 июня Филарет въехал в Москву, торжественно встреченный сыном. Тогда же сложилась на Москве народная песня, посвященная этому событию. Через несколько дней собор русского духовенства предложил Филарету сан патриарха, и 24 июня Филарет был посвящен. С саном патриарха Филарет совместил сан великого государя, чем поднял до высшей степени государственное значение патриархата. Установилось настоящее двоевластие (см.): царь и патриарх оба писались государями; правительственные дела решались обоими государями, а иногда Филарет решал их единолично, даже без ведома царя.

Н. Тютрюмов. Патриарх Филарет (1619-1633)

В качестве правителя Филарет показал себя крутым, властолюбивым и "опальчивым". Он быстро обуздал своеволие людей, приблизившихся в его отсутствие к трону его сына, подверг опале Салтыковых, самовольно отдаливших от царя его невесту Хлопову, Грамотина и др. На соборе 1619 г. он выдвинул вопрос о составлении новых писцовых и дозорных книг и о вызове в Москву выборных людей от духовенства, дворянства и посадских людей для подачи заявлений о местных нуждах населения. Он руководил дипломатическими сношениями и, между прочим, составил "тайнопись", т. е. шифр, для дипломатических бумаг. О других правительственных мероприятиях эпохи двоевластия см. Михаил Федорович. Патриаршая деятельность Филарета состояла в энергичной охране чистоты православия, в развитии печатания богослужебных книг и в реформе церковной администрации. Строгое преследование религиозного вольнодумства и нравственной распущенности выразилось в мерах, принятых против кн. Хворостинина, в распоряжениях о прекращении кулачных боев, развратных скопищ, четверобрачия, некоторых языческих обрядов (кликания коляды, овсеня), в грамотах сибирскому архиепископу и Соловецкому монастырю о пороках и непорядочной жизни мирян и монахов. Нередко в своих мерах по охране чистоты православия Филарет за отсутствием богословского образования переходил границы необходимости. Так, он настойчиво требовал перекрещивания обращающихся в православие латинян и в 1620 г. на соборе духовенства осудил мнение крутицкого митроп. Ионы, находившего в этих случаях достаточным совершение одного миропомазания. Тогда же Филарет установил перекрещивание белорусов, выходящих из Польши и Литвы, хотя бы они и считались там православными. В 1627 г. по приказанию Филарета сожжено "Учительное евангелие" Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, не содержавшее в себе, в сущности, ничего еретического, и начаты гонения на литовские книги, обращавшиеся в русских церквах. Тогда же был напечатан катехизис Лаврентия Зизания Тустаневского, после весьма мелочных и придирчивых исправлений и нескольких прений, устроенных между Зизанием и игуменом Ильей и справщиком Онисимовым. Печатанию и исправлению книг Филарет уделял много внимания. В самом начале своего правления Филарет по представлению патриарха Иерусалимского Феофана возбудил пересмотр дела о справщиках Дионисии, Арсении и Иване Наседке, незадолго перед тем обвиненных за исключение из Требника слов: и огнем в молитве на Богоявление. Собор в присутствии Филарета, Феофана и государя оправдал справщиков, и по получении разъяснительных грамот от других патриархов прибавка: и огнем была окончательно вычеркнута из Требника. В 1620 г. Филарет возобновил типографию на Никольской, на старом печатном дворе, и устроил особое помещение ("правильню") для работ справщиков, а также положил начало знаменитой впоследствии типографской библиотеке, сделав распоряжение о доставлении туда из городов древних харатейных книг. Московская типография при Филарете выпустила много изданий - все 12 миней месячных и ряд богослужебных книг, причем некоторые издания были свидетельствованы самим Филаретом. При печатании обращалось много внимания на исправление текста, для чего Филарет привлек к работам более образованных справщиков, сличавших тексты с древними славянскими рукописями, а в некоторых (редких) случаях - и с греческими. Книги рассылались по городам в церкви, монастыри и торговые лавки по цене, в которую обошлось их напечатание, без прибыли, а в Сибирь - безвозмездно. В 1622 г. Филарет издал "Сказание действенных чинов св. соборныя церкви Успения св. Богородицы", т. е. устав для отправления праздничных богослужений и церковных торжеств, а также "Поучение великого господина на доставление митрополитам, архиепископам и епископам"; ему же приписывают "Поучение на поставление архимандритам, игуменам и священникам" и "Поучение игуменьям". Филарет заботился и о насаждении школ, призывал архиепископов к учреждению училищ при архиерейских домах и сам завел в Чудовом монастыре греко-латинское училище, порученное Арсению Глухому. В 1632 г. приехавший в Москву протосингел александрийского патриарха Иосиф был оставлен Филаретом в Москве для перевода книг и для устройства греческой школы. Важный след оставила деятельность Филарета в области церковного управления. Двор патриарха устроился при нем совершенно по образцу двора государева; организовался класс патриарших дворян и детей боярских, верстаемых поместными окладами. Патриаршие вотчины значительно увеличились покупками и царскими пожалованиями. Власть патриарха над населением этих вотчин была расширена царской грамотой 20 мая 1625 г., которой уничтожались все прежние несудимые грамоты отдельных церквей и монастырей патриаршей области и патриарх получал право судить и ведать духовное и крестьянское население этой области во всяких делах, кроме татьбы и разбоя. Управление патриаршей областью облекается при Филарете в правильные формы, аналогичные светским государственным учреждениям. Возникают патриаршие приказы: 1) судный, или разряд - для судебных дел, 2) приказ церковных дел - до делам церковного благочиния, 3) казенный - ведающий сборы с духовенства и 4) дворцовый - заведовавший хозяйством патриарших вотчин. В каждом приказе сидел патриарший боярин с дьяками и подьячими. Дела решались с доклада патриарху. Энергичная устроительная деятельность Филарета не ограничивалась одной патриаршей областью. Во всем государстве производились подробные описания церковных и монастырских имуществ, пересмотр и подтверждение жалованных грамот, выданных монастырям, новые пожалования их землями. В1620 г. открыта новая Тобольская епархия. При Филарете состоялась канонизация двух святых - Макария Унженского (1619) и Авраамия, еписк. Чухломского и Галицкого (1621), а также присылка в1625 г. персидским шахом части Господней ризы, которая была поставлена в ковчеге в Успенском соборе. При Филарете возобновились прерванные в эпоху Смуты сношения Москвы с греческой и восточными православными церквами и приезды в Москву за милостыней многочисленных представителей духовенства этих церквей. Филарет скончался 1 окт.1633 г., имея около 80 лет от роду. См. Смирнов, "Филарет Никитич Романов, святейший патриарх всероссийский" (в "Чтениях Общества любителей духовного просвещения", 1873-74 гг.).

А. Кизеветтер.

Энциклопедия Брокгауз-Ефрон

Возведение Филарета в сан патриарха

Торжественная и трогательная встреча ожидала Филарета под Москвою. 13-го июня прибыл он в село Хорошево, в десяти верстах от столицы. Тут его встретил с духовенством и боярами митрополит крутицкий, заменявший тогда патриарха.

На следующий день на всем пути до Москвы не прерывались почетные встречи. Царь, окруженный боярами и толпами народа, выехал за Тверские ворота, верст за пять от Москвы, и ждал Филарета на речке Пресне; девять лет он был в разлуке с отцом, и понятно, с каким нетерпением хотел его увидеть... Наконец они встретились. Оба поклонились друг другу в ноги: Филарет преклонился пред царем, а царь – пред отцом. Несколько времени они пробыли так и не могли слова вымолвить; радостные слезы лились из глаз их. Народ, по свидетельству современника, с необычайным восторгом встречал знаменитого страдальца и старого своего любимца "Никитича". Все от мала до велика, забыв усталость и дневной жар, спешили поглядеть на Филарета и, казалось, не могли наглядеться.

При звоне всех московских колоколов вступил в Москву Филарет. Царь пеший шел перед колымагой, в которой везли его отца; за нею следовали бояре и бесчисленное множество народа.

Филарета давно уже ожидал патриарший престол в Москве. В это время здесь гостил иерусалимский патриарх Феофан. Он вместе со всем "освященным собором" русского духовенства упросил Филарета принять "вдовствующий" святительский престол, и 24 июня он был возведен на степень патриарха всероссийского.

С этой поры, по словам летописца, "держава отечественная, паки при летней теплоте и светлости усмехнувшися, процвете".

«Двоевластие» – совместное управление Филарета и Михаила Федоровича

С приездом Филарета дела изменились: всюду заметна стала властная рука твердого и опытного правителя. Юный царь отличался многими прекрасными свойствами. "Был он добр, – говорит одно сказание, – тих, кроток, смирен и благоуветлив, всех миловал и щедрил, во всем был подобен прежнему благоверному царю и дяде своему Федору Ивановичу"; да, на беду, далеко не таковы были люди, окружавшие его в первые годы правления; думали они больше о своих выгодах, а не о пользе разоренной и обнищалой страны... Филарет, как отец царя, еще юного и неопытного, стал его главным руководителем; без него Михаил ни одного важного дела не решал; Филарет титуловался, как и царь, "государем". Во всех грамотах и указах того времени значилось: "Государь царь и великий князь Михаил Федорович всея России и великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России указали". Таким образом, в России является как бы двоевластие; но на деле его не было, потому что царь во всем следовал указанию своего отца, пред всяким делом испрашивал у родителя совета и благословения. Нередко Михаил Федорович, отправляясь со своею матерью в благочестивые путешествия по монастырям, все государственные дела отдавал вполне в руки своего отца. В церковных делах Филарет был всегда полновластным властителем – в эти дела царь вовсе не вступался. Иноземные послы должны были представляться и патриарху как государю. Властолюбивый и умный Филарет во все вникал, всюду распоряжался, недаром летописец назвал его "государственнейшим патриархом".

Дела всякого было много. Филарет начал с того, что лишил Салтыковых их значения. Почти повсюду на важные места были назначены новые должностные лица. Правительство под руководством патриарха принимает целый ряд мер, чтобы пресечь всякие злоупотребления и неправды, установить порядок в управлении, успокоить государство и мало-помалу облегчить народ от тягостей".

Внутренняя политика царствования Михаила Федоровича Романова

Патриарх Филарет. Рисунок из Царского титулярника, 1672

Прежде всего царю и Филарету надо было позаботиться о расстроенном государственном хозяйстве, установить правильный сбор податей и разных пошлин. Собирать их было крайне трудно: многие города и села, как сказано уже, представляли груды развалин; уцелевшие жители разбежались; посадские люди, чтобы избавиться от платежа податей, кидали свои дворы и жили у своих родичей или друзей. Тяглые люди, крестьяне, закладывались за бояр, т. е. шли к ним в холопы, записывались за монастырями и таким образом уходили от тяжелых налогов и повинностей. Со всех сторон по-прежнему шли в Москву жалобы на разорение, нищету, просьбы о помощи, о всяких льготах. То и дело приходили неутешительные вести, что с той и другой волости взять нечего, земля пуста стоит, крестьяне "разбрелись розно", т. е. разошлись в разные стороны. Надо было их сыскивать и водворять на прежних местах. Шли также отовсюду жалобы на обиды и насилия воевод и приказных людей.

Первою заботою государя патриарха Филарета было достоверно узнать настоящее положение Русской земли. Для этого решили сделать общую перепись государству, чтобы по имуществу и заработку распределить и платежи даней и пошлин. Уже до Филарета пробовали сделать перепись; но, на беду, по словам грамоты, "дозорщики дозирали и писали за иными по дружбе легко, а за другими по недружбе тяжело, и оттого Московского государства всяким людям была скорбь конечная". Решено было послать новых "дозорщиков" и "писцов" со строгим наказом, чтоб они "описали и дозрили все вправду, без посулов", "остановили переходы крестьян от одного владельца к другому, сыскивали бы про всякие обиды и разорения; чтобы всякие нужды, притеснения и всякие недостатки были ведомы и государь бы с патриархом начали промышлять, чтобы во всем поправить, как лучше". Эта мера, конечно, была очень разумна; но, на беду, трудно было найти таких дозорщиков и писцов, которые делали бы дело по совести. Несмотря на то что они крест целовали поступать по правде, делать опись государства так, чтобы сильные и богатые не сбавляли с себя государственных тягостей, а на мелких и убогих людей не накладывали лишних; но, к несчастию, нашлось между писцами и дозорщиками много таких, которые с богатых брали взятки и писали не по правде. Хотя правительство приняло меры, чтобы исправить это зло, но все-таки жалобы на неправильность раскладки податей и повинностей долго и после того не прекращались...

Обратили внимание Михаил Федорович и Филарет также на притеснения и неправды воевод и приказных людей. Царская грамота строго запрещает им брать посулы и поминки с посадских и крестьян, не дозволяет им гонять людей на свои работы. За нарушение этого наказа назначена двойная пеня против несправедливо взятого. Иным городам и уездам дано старое право самим выбирать себе старост, которые заменяли воевод; но и свои выборные власти действовали иногда так сурово и несправедливо, как и наезжие из Москвы приказные люди. Нравственный упадок сказывался сильно во всех делах; трудно было найти честных и бескорыстных людей...

Велено было также царём и Филаретом во всех городах выбирать губных старост (судей), которые должны были ведать "губные дела" (воровство, разбои и убийства). Избирать их указано из дворян добрых, по спискам лучших людей, которые были бы "душою прямы, имением пожиточны и грамоте умели бы". Раньше, в случае важных уголовных (губных) дел, посылались из Москвы сыщики, но они часто творили много насилий народу...

Пополнение казны особенно заботило патриарха Филарета и царя: постановили, чтобы служилые люди и все жившие в посадах несли тягло (т. е. подвергались бы всем повинностям) наравне с посадскими людьми. Установлены были таможенные и кабацкие головы для сбора доходов с таможенных и питейных заведений; на помощь им выбирались из местных жителей целовальники (т. е. присягавшие, целовавшие крест в том, что будут действовать честно, соблюдать выгоды казны). Разные налоги и пошлины были увеличены; купцы и промышленники должны были сверх таможенных пошлин платить казне в городах полавочное (за лавку и склад товаров), на дорогах и перевозах – мыто (пошлины). Даже многие самые обычные занятия обложены были пошлинами, напр., водопой скотины, мытье белья на реке и пр. Из местных жителей выбирались целовальники; им давался ящик за казенной печатью, куда и собирались деньги.

Все эти поборы, конечно, тяготили бедный люд; но иначе государству трудно было оправиться и приготовиться к встрече новых бед и опасностей. Богатая Сибирь в эту тяжелую пору часто выручала правительство Михаила и Филарета из затруднений: оттуда шел богатейший пушной товар, который главным образом проходил через руки правительства, торговавшего мехами. Драгоценные собольи меха давали царю возможность, несмотря на все безденежье, делать щедрые подарки иноземным послам и государям: подарки в десять, двадцать сороков соболей стоили не одну тысячу рублей.

Сибирь понемногу заселялась вольными, гулящими людьми, им отводили земли, давали деньги на подмогу и льготы на несколько лет.

Приволжский край был тоже важен для казны: по Волге шла торговля с Востоком, особенно с Персией. Этот путь сулил в будущем большие выгоды – вот почему московское правительство так ревниво оберегало его от западных торговцев. Шелк, дорогие ткани, ковры и другие ценные товары шли из Персии в Москву по этому пути; город Астрахань, благодаря этой торговле, год от году рос и богател. Кроме персов, здесь торговали бухарцы; но турок сюда не пускали. Торговля велась тут большею частью меновая. На беду, Поволжье при Михаиле Федоровиче было еще мало заселено, и путь по реке был опасен: в ущельях гор, в лесах по правому берегу гнездились воровские ватаги казаков, нападавшие на плывущие суда при всяком удобном случае. Купцам приходилось возить свои товары большими караванами, целыми вереницами судов, под прикрытием вооруженных отрядов. На всем нижнем течении Волги до Астрахани было только три города: Самара, Саратов и Царицын, да и те были скорее сторожевыми острожками (небольшими крепостями), чем городами; населяли их по большей части стрельцы. Оседлых земледельцев в этом краю не было; по временам только кое-где по берегам селились рыбаки, которых привлекало сюда изобилие рыбы.

Внешняя политика Михаила Федоровича Романова

Чтобы собраться с силами, московское правительство старалось ладить со всеми соседями. Прежде всего, Филарет, чтобы избавить южную украину от нового разорения, задабривает "поминками" крымского хана, который снова грозил набегом. Русским послам велено было говорить с крымцами "гладко и пословно, а не торопко, и где надобно жестко молвить, то покрыть гладостью, чтобы в раздор не войти". С ногаями тоже удалось уладить дело, даже прибрать их к рукам, русских пленников от ногайцев вывели тысяч с пятнадцать. Со Швецией сначала шли долгие споры о новых границах; но дело кончилось благополучно. Густав Адольф, занятый делами на Западе, искренне желал мира с Москвой и союза против Польши. Это было очень по сердцу царю и Филарету, и они выказывали полную дружбу Швеции, – даже позволили шведам закупать в России беспошлинно хлеб, крупу, селитру и другие запасы для войны, которую вел король в Германии. Со всеми соседями Москва старалась ладить, дружелюбно сносилась также с Турцией и Персией.

К одному только соседу не угасала непримиримая вражда – это к Польше!..

Сношения с Западом в годы совместного правления Михаила и Филарета еще более усилились. Снова явился в Москву Дж. Мерик с тою же просьбой о свободном пути по Волге для беспошлинной торговли с Персией. Принят он был очень радушно, но просьбу его вторично передали на усмотрение русских торговых людей, и дело опять не сладилось. Долг Англии в 20 тысяч отдали; дружеские отношения к ней остались прежние. Отделались от англичан – явились французы, затем голландцы, датчане, – все с тою же просьбою. Туги, неподатливы были русские в эту пору, но все же иноземцам удавалось добиваться кое-каких торговых выгод; свободного же пути в Персию никому не было дано.

Обмен посольствами и довольно частые сношения с Западом все более и более давали русским почувствовать свою отсталость, особенно в разных фабричных производствах и мастерствах. Сближение русских с Западом усиливалось...

Филарет думал было породниться с кем-либо из западных государей, хотел женить сына на польской королевне, но дело не сладилось; не удалось также сватовство и на датской принцессе.

Мария Хлопова и Евдокия Стрешнева

Еще до возвращения Филарета в Москву, в 1616 г., когда царю наступил двадцатый год, решено было женить его. По обычаю, собрано было в Москву множество девиц – дочерей дворян и детей боярских. Выбор царя пал на Марию Хлопову, дочь дворянина. Она была уже взята "наверх" (т. е. во дворец, в царский терем), уже ей стали оказывать царские почести, поминать имя ее в церквах; отец и дядя ее были призваны во дворец, но дело кончилось для них всех печально. Они не сумели угодить сильным Салтыковым, а те воспользовались незначительной болезнью царской невесты, пустили молву, что она больна неизлечимо, и успели сильно вооружить против нее мать царя. Собран был боярский собор, чтобы обсудить дело. Напрасно Хлопов здесь бил челом, просил "не отсылать царской невесты сверху", заверял, что болезнь ее пустая, произошла от "сладких ядей" (лакомств) и уже проходит. Бояре в угоду Марфе и Салтыковым приговорили, что Хлопова "к царской радости не прочна" и потому свадьбы не должно быть.

С царской невестой поступили крайне сурово: ее с несколькими родичами сослали в Тобольск. Царь сильно грустил по своей невесте, которая очень приглянулась ему, но покорился своей участи, не желая ослушаться матери.

Филарет велел исследовать дело Хлоповой. Клевета Салтыковых была обнаружена, и они были сосланы; но Марфа, предубежденная против Хлоповой, и слышать не хотела о браке Михаила с ней, даже поклялась, что не останется в царстве своего сына, если Хлопова будет царицей. Михаил снова покорился воле своей матери, даже, по желанию ее, женился в 1624 г. на княжне Марии Долгоруковой, но она чрез три месяца скончалась. Молва пошла, что ее извели лихие люди.

В 1626 году царь, по желанию Филарета и матери, вступил во второй брак. Приказано было собрать в Москву на смотрины девиц, "ростом, красотою и разумом исполненных". Взоры царя остановились на Евдокии Стрешневой, "отроковице доброзрачной", дочери незнатного дворянина. Ей царь подал платок и кольцо – знак избрания в супруги.

С большим торжеством, со всеми свадебными обрядами было отпраздновано бракосочетание. С первых же дней замужества молодая царица повела теремную, замкнутую жизнь в кругу приближенных боярынь.

Русская церковь при патриархе Филарете

В Смутную пору совсем упало церковное просвещение, хотя и раньше оно было до крайности скудно. О русских священниках и монахах начала XVII столетия современники-иностранцы говорят, что они ничего не могут ответить, если их спросят что-нибудь из Библии или сочинений отцов церкви или о вере. Живое слово было забыто. Проповеди устной в церкви не было. Суеверие в духовенстве было так же сильно, как и в простом народе. Пьянство и грубые пороки унижали и белое, и черное духовенство. Всякие знахари, гадатели и гадалки морочили темный люд, имели зачастую больше силы над ним, чем священники. Филарету пришлось много потрудиться, чтобы хоть сколько-нибудь поднять церковное дело. На месте разрушенных церквей воздвигались новые; разоренным и обнищалым монастырям жаловались земли, леса и различные угодья, давались всякие льготы...

Особенно ревностно заботился патриарх Филарет о печатании и исправлении богослужебных книг. В Смутное время печатное дело прекратилось в Москве. С воцарением Михаила оно возобновилось; но попало в руки неумелых людей и шло плохо. Филарет, одержимый, по словам современника, "зельною ревностью к божественным книгам", оживил печатное дело и, видя разногласие в книгах, приказал править их по древним русским рукописям. Греческим печатным книгам не особенно доверяли, – думали, что они искажены латинством, – и редко справлялись с ними. Несмотря на все заботы патриарха Филарета, и в печатных при нем книгах оказалось довольно недосмотров и недостатков.

Патриарх Филарет, конечно, понимал вполне необходимость просвещения и для духовенства, и для мирян. Он требовал, чтобы архиереи устраивали при своих дворах училища; в последние годы жизни Филарета упоминается о греко-латинской школе в Москве. Но дело обучения не могло идти успешно: где было взять знающих людей, способных учить? Такие люди если и встречались на Руси, то крайне редко... Царь и патриарх старались всячески улучшить нравы и духовенства, и народа, восставали против пьянства и всякого бесчинства, которые проявлялись даже и в монастырях, запрещали грубые потехи, кулачные бои и проч.

Князь Иван Хворостинин

Филарет был строг и сурово карал как безнравственность, так и вольнодумство: одного боярского сына за порочную жизнь он велел заключить в дальнем монастыре; другого, князя Ивана Хворостинина, наказал за вольнодумство.

Сближение русских с поляками и другими иноземцами в Смутную пору отозвалось дурно на иных легкомысленных людях: они, слегка познакомившись с просвещением и набравшись чужих мыслей и взглядов, слишком увлекались всем иноземным и начинали свысока, презрительно смотреть на все свое, глумиться над всем русским без разбору. Таков был и князь Иван Хворостинин, один из приближенных Лжедмитрия. Следуя ему, Иван Хворостинин подсмеивался над многими церковными обрядами и благочестивыми обычаями, не соблюдал постов, читал еретические книги... Василий Иванович Шуйский сослал его в монастырь; Михаил вернул его; но вольнодумец не унимался, глумился по-прежнему над православными обрядами, не соблюдал постов; даже на Страстной неделе, к соблазну всех приближенных, ел мясо и пил вино. Дело дошло до того, что Хворостинин преследовал своих слуг за то, что те ходят в церковь. Наконец, задумал уехать из отечества и стал уже продавать свои имения.

– Для меня, – говорил он, – нет в Москве людей; не с кем и жить: все глупый народ!..

При Михаиле Ивану Хворостинину многое сходило с рук; но Филарет по возвращении из Польши взялся и за него. У него было найдено стихотворение, где осмеивалось благочестие москвичей, говорилось, будто они "кланяются иконам только по подписи, а неподписанный образ у них не образ"; между! прочим сказано было: "Московские люди сеют всю землю рожью, а живут все ложью". Патриарх Филарет сослал вольнодумца в Кириллов монастырь, велел держать его безвыходно в келье, давать ему читать только церковные книги и заставлять молиться. Чрез девять лет его выпустили, когда он дал клятву блюсти уставы греческой церкви и не читать никаких еретических книг.

Хотя такие люди, как Иван Хворостинин, были весьма редки в то время, но вреда они приносили много: глумясь над обычаями и верованиями своего народа, они бесплодно оскорбляли его чувства, не научая его ничему лучшему; они отталкивали народ от сближения с иноземцами. Тупые невежды, смотревшие злобно на все иноверное и иноземное, чуждавшиеся всего нового, могли ссылаться на таких верхоглядов, как князь Хворостинин, чтобы показать, до чего может довести русского человека "иноземная прелесть".

Потрудился много Филарет, чтобы помочь Русской земле хотя сколько-нибудь оправиться и прийти в прежнюю силу. Не думал он ни о каких новшествах, да и трудно было думать о них в ту пору... Восстановить все порушенное, укрепить все расшатанное, привести все к старому порядку – вот что составляло главную задачу "государственнейшего патриарха" Филарета до самой его смерти (в октябре 1633 года).

(по книге В. Д. Сиповского "Родная старина")

К его сыну Федору. Государь отличался слабым здоровьем и неспособностью самостоятельно управлять страной. Молва приписывала первое место в совещательном боярском совете Никите Романовичу Захарьину-Юрьеву. Влиятельный основатель династии Романовых, правда, пережил Грозного лишь на два года. Статус серого кардинала при Федоре Иоанновиче достался его шурину Борису Годунову, а дети Никиты Романовича оказались в уязвимом положении.

Федор Никитич стал первым Романовым, носившим эту фамилию

Старший сын покойного Федор стал больше известен по своему второму имени Филарет, хотя в молодости ничто не намекало на его будущее пострижение в монахи. Романов приходился двоюродным братом царя по материнской линии, что закономерно выделяло его среди других бояр. В Москве тезка государя имел репутацию щеголя, любителя охоты и ловкого наездника. Имея шесть братьев и пять сестер, Федор унаследовал всеобщую любовь, которой пользовался его отец, и получил его место в Боярской думе.

«Царь Федор Иоаннович надевает на Бориса Годунова золотую цепь». А. Кившенко

До самой смерти Федора Иоанновича двумя его ближайшими придворными (кроме Годунова) были старший из братьев Романовых и князь Мстиславский. Этот баланс между самыми влиятельными аристократическими родами нарушился вскоре после смерти последнего царя Рюриковича в 1598 году. Преемником монарха Земский собор избрал Бориса Годунова, хотя согласно свидетельствам иностранцев, бывших тогда в Москве, главой государства мог стать и Федор Никитич.

Смутное время

При новом царе любые потенциальные противники его власти подверглись исключительной опасности. На Романовых опала обрушилась в 1600 году, когда раскрутился маховик ложного «дела о кореньях». Подкупленный казначей спрятал в кладовой Александра Никитича мешок с «волшебными» кореньями. Обман лег в основу обвинения всех Романовых в приготовлении яда, предназначавшегося для Годунова.

В результате придворной интриги Никитичей сослали в разные уголки страны. Федор был пострижен в монахи, получил имя Филарета и на несколько лет оказался удаленным от политической жизни в Антониево-Сийском монастырем (современная Архангельская область). Его маленького сына Михаила (будущего царя) отправили в Белоозеро, а затем в Клины — в имение дяди.

Каждый самозванец пытался использовать Филарета в своих интересах

В 1605 году воцарился Лжедмитрий. Для самозванца («сына Ивана Грозного») Романовы были ближайшими родственниками, поэтому переживших ссылку членов семьи вернули в Москву. Филарет был возведен в сан ростовского митрополита. При Василии Шуйском он патриархом, но мнительный царь в последний момент изменил свой выбор в пользу Гермогена.

«В Смутное время». С. Иванов

В Ростове Филарет на некоторое время воссоединился со своей семьей, но уже в 1608 году город был захвачен отрядом нового самозванца — . Противники Шуйского увезли митрополита в Тушино и нарекли его мнимым патриархом. Филарет не задержался и там. После смерти Шуйского он отправился с посольством к Смоленску, где были организованы переговоры об избрании русским царем польского королевича Владислава. Митрополит соглашался с кандидатурой при условии, что претендент примет православие.

Вскоре переговоры зашли в тупик. Стороны не смогли договориться, и Филарет вместе с прочими членами посольства был арестован и отправлен в темницу в Речи Посполитой. Второе насильственное заключение Романова продолжалось восемь лет. За это время (1611 — 1619 гг.) в России кончилась Смута, Земский собор избрал царем юного Михаила Федоровича, и новый государь завершил длительную войну с Польшей. Согласно мирному договору, был проведен обмен пленными. Митрополит обрел долгожданную свободу.

Соправитель сына

Сразу же после возвращения Филарета на родину началась подготовка его избрания в патриархи. Частью церемониала был его отказ от высшего церковного титула в силу своей «недостойности». Точно так же в случае с царским престолом поступил в свое время Борис Годунов и сам Михаил Федорович, когда он еще был в Костроме. Обряд интронизации, однако, прошел уже через несколько дней после прибытия Филарета в Москву. Вопреки обычаям черного духовенства патриарха величали не только по имени, но и по отчеству — Филаретом Никитичем.

В переписке с отцом Михаил Федорович называл его «государь мой»

Отец монарха стал не только его советником, но и официальным соправителем, что подчеркивалось титулом «Великий государь». На последующих Земских соборах произносились речи от имени царя и патриарха. Сергей Соловьев писал: «С возвращением Филарета Никитича в Москву начинается здесь двоевластие». В похожем духе высказывался Василий Ключевский: «…патриарх Филарет титулом второго великого государя прикрывал в себе самого обыкновенного временщика».

Филарет сделал многое, чтобы укрепить положение своего сына и новой династии. Именно по его инициативе Федора Иоанновича стали называть дядей Михаила, а Ивана Грозного — дедом (на самом деле Федор был его двоюродным дядей по матери). Также с появлением в Москве патриарха постепенно прекратились созывы Земских соборов. Этот совещательный орган был крайне полезен в чрезвычайных условиях Смуты. Теперь, когда ситуация в России начала стабилизироваться, принятие важных государственных решений стало обыденным занятием исключительно молодого царя — и его соправителя. Сохранившаяся Боярская дума лишь исполняла решения тандема.

В переписке с отцом Михаил Федорович его «святый владыко и государь мой», «драгий отче и государь мой», а себя просто «сын ваш». Филарет замещал сына во время его отсутствия в Москве. Находясь вне столицы, царь часто писал патриарху, чтобы тот принимал решения по своему усмотрению («о том о всем, как ты, государь, укажешь»).

В 1632-м началась очередная русско-польская война. Михаил Федорович надеялся вернуть Смоленск, который был потерян во время Смуты. Филарет, несмотря на почтенный возраст, принимал участие в подготовке к военным действиям. Патриарх скончался в 1633 году в возрасте около 80 лет.

Федор Романов родился примерно в 1554 году в городе Москва. О монашестве и духовной карьере не помышлял, тому было много причин, так как являлся одним из первых завидных женихов Москвы, племянником царицы Анастасии, считался возможным соперником Бориса Годунова в борьбе за власть после смерти Федора Иоанновича в 1598 году.

В 1590-е годы Федор Романов занимал ряд государственных и военных постов: служил псковским наместником, участвовал в переговорах с послом императора Рудольфа II, являлся воеводой в ряде полков. В 1600 году, вместе с другими Романовыми, подвергшимися опале при Борисе Годунове, сослан. Сам Федор и его жена Ксения Ивановна Шестова насильно пострижены в монахи под именами «Филарет» и «Марфа», что должно было лишить их прав на престол.

Единственный выживший их ребенок, Михаил Федорович, после окончания Смутного времени, избран царем. В 1605 году Филарет, освобожденный как «родственник» из Антониево-Сийского монастыря Лжедмитрием I, занял важный церковный пост митрополита Ростовского. Через пять лет принял участие в свержении Василия Шуйского и стал активным сторонником семибоярщины.

Интронизацию Филарета 4 июля 1619 года в звание Московского Патриарха совершил бывший в Москве Иерусалимский Патриарх Феофан III. Будучи родителем государя Михаил Фёдорович, до конца жизни официально являлся соправителем и фактически руководил московской политикой. В правительственных указах имя Патриарха стояло рядом с именем царя, носил титул «Великий Государь, Святейший Патриарх Филарет Никитич».

Годы Патриаршества Филарета ознаменовались рядом значительных церковных и государственных реформ. Многое сделал для восстановления в стране государственности после Смуты: добился проведения поземельной переписи, что обеспечило справедливое распределение подати и увеличило доходы казны, с помощью церковного суда укрепил дисциплину в государстве, начал реформирование армии и развитие хозяйства, заботился об открытии новых школ.

Также Филарет навел порядок в области церковного управления. Учредил особые Патриаршие приказы, которые упорядочивали церковные дела. В 1620 году по его благословению создана новая Тобольская епархия, имевшая огромное значение для распространения христианства среди народов Сибирской части России.

Большое внимание Патриарх уделял внешней политике, руководил дипломатическими сношениями, а также создал шифр для дипломатических бумаг. В то же время предпринимал много усилий для ограждения России от западных религиозных влияний. Умер Патриарх Филарет 11 октября 1633 года. Похоронен в Успенском соборе Московского Кремля.